Отдел убийств: год на смертельных улицах

Через два дня Браун сидит в одиночестве в «кавалере», ожидая очередного подозреваемого на боковой улочке рядом с Дандолк-авеню. Он здесь уже несколько часов – попивает кофе из «7-Элевен», утоляет свой кашель курильщика и смотрит, как приезжают и уезжают билли. У детектива убойного редко когда есть время для такого рода бесконечной слежки, даже если хватает терпения. Но пока на стол Брауну не легли свежие убийства, он может себе позволить просиживать часы напролет в салоне с кондиционером, с белой пудрой от пончика из «Хостесс» на усах и с аппалачским блюграссом по радио. Вскоре он осознает, что не следил так за домом уже давно, со времен работы в наркоотделе. И к концу дня даже гордится своей осторожностью, терпеливостью и решимостью – настоящий детектив.

Наконец, когда после двух дневных смен в «кавалере» становится ясно, что черной машины у дома нет, Браун забирает подозреваемого на опрос. «Ну да, – говорит он. – Они уже сказали, что назвали вам мое имя несколько дней назад. Но я сам не знаю, зачем».

Браун едет в отдел убийств, готовый закинуть папку дела в ближайший пустой ящик картотеки.

– Дай мне убийство в Западном Балтиморе, – говорит он Уордену. – Не могу я больше с этими сучьими белыми.

Уорден, к его чести, участвовал в деле, хотя и сохраняя некую дистанцию. Он вместе с молодым детективом курсировал по Хайлендтауну в поисках бара с названием, хоть чем-нибудь напоминающим немецкий язык. И часами сидел вместе с ним у многих домов и парковок, дожидаясь той таинственной черной машины. И все же в его участии сквозит послание – которое Браун улавливает чутьем.

– Ну что, уедем? – спрашивает Браун после трех долгих часов наблюдения за полуподвалом на юге, в Марли-Неке.

– Это твое дело, – говорит Уорден, маскируя свой Сократов метод равнодушием. – Что ты хочешь сделать?

– Ждем, – говорит Браун.

И все же спустя неделю они так и не подобрались к убийце, а дело Кэрол Энн Райт остается смертью по неустановленным причинам – даже не убийством. И оба знают, что без новой наводки это сизифов труд. Три дня назад в отдел убийств пришла распечатка из управления автомобильным транспортом со всеми именами и адресами владельцев 280Z в центральной части Мэриленда. Даже если самые надежные свидетели не ошиблись в модели машины и даже если убийца – зарегистрированный владелец, в распечатке больше сотни страниц.

30 августа Уорден удостаивается настоящего «красного шара» – четырнадцатилетний подросток застрелен из дробовика на Северо-Западе, убит без видимого мотива по пути домой с работы в фастфуде. Еще через пять дней Дэйв Браун и Макларни работают над исчезновением двадцатишестилетней женщины с западной стороны, которую не видели уже неделю, а за угон ее машины взяли двух торчков.

Новые трупы. Новые улики. Если прислушаться рядом со столом Брауна, можно услышать медленный скрежет, с каким дело Кэрол Райт выходит из-под контроля.

Четверг, 15 сентября

Место преступления – подвал жилого дома, сырая и необставленная каморка на Восточной Престон-стрит, где на полу вытянулся окоченевший белый старик, прикрытый несколькими листами брезента, поверх которых стояла троица литых метровых волхвов. Именно так: три волхва, те добрые души, что таскают мирру и ладан и каждое Рождество навещают ясли на церковных лужайках. Милый и причудливый штришок, думает Рич Гарви. Кто-то проделал в голове старика очень большую дырку, обокрал, притащил его тело в подвал, а потом положил сверху брезент и трех волхвов. Вертеп в стиле Восточного Балтимора.

Покойный – Генри Пламер, и Гарви с Бобом Макаллистером сразу же поняли, что встретился он с чем-то очень крупным – вероятно, 44-м или 45-м калибром, причем, судя по пороховым ожогам, в упор. Пламеру было под семьдесят, и как минимум полжизни он собирал взносы для городской «Мебели Литтлпейджа», целыми днями объезжая гетто ради ежемесячных платежей за мебель и бытовые приборы. Речь в основном о рассрочке без первого взноса, заманивающей бедняков платить по 10 долларов в неделю, пока обстановка гостиной не начнет стоить больше, чем обучение в колледже, – но старик Пламер занимался этим так долго, что на его маршруте все успели его хорошо узнать и полюбить. Он стал в Восточном Балтиморе чем-то вроде местной достопримечательности – целыми днями разъезжая со своей ведомостью. Его знал даже Дональд Кинкейд, ведь мать детектива до сих пор живет в квартале 900 по Коллингтон, отказываясь покидать дом несмотря на то, что район катится в тартарары.

Гарви уже знает о мистере Пламере все – ну или все, что было в телетайпе о пропавшем человеке, присланном вчера полицией округа после того, как старик вместе с машиной сгинули без следа в диких дебрях Балтимора и семья запаниковала. Гарви уже практически уверен, что знает и убийцу мистера Пламера: что тут знать, если хозяин подвала – наркоман с длинным послужным списком.