Отдел убийств: год на смертельных улицах

– Ну ты чего… Ромейн, милая моя, – говорит Гарви, ловя ее, когда она выбегает из задних дверей зала суда. – Ну, ну, скажи честно. Все было не так уж плохо, да?

– Плохо, – она уже плачет и смеется одновременно. – Очень.

– Ой, да брось, – детектив приобнимает ее одной рукой. – Ты небось под конец даже во вкус вошла, скажи?

– Нет, – смеется она. – Вовсе нет.

Когда через полчаса из зала выходит Доан, Гарви пристает к нему в коридоре третьего этажа:

– Как там держалась моя девочка?

– Отлично, – говорит Доан без преувеличения. – Боялась, но держалась отлично.

Только это еще далеко не конец. На следующий день завершаются показания обвинения – обе стороны бьются из-за баллистических доказательств и патронов 38-го калибра. За кафедрой – Дэйв Браун, и Доан пытается ограничиться патронами, найденными в машине Фрейзера после его ареста; Полански, изо всех сил стараясь не нарушить досудебный запрет на упоминание убийства Пернелла Букера, на перекрестном допросе задает вопрос о выдаче ордера на обыск, когда детективы нашли плосконосые патроны 38-го калибра и ножи под кроватью Винсента Букера. Тема щекотливая – ни один адвокат не хочет переступать черту, после чего придется заговорить об убийстве Букера, – и до конца показаний Брауна им приходится четыре раза совещаться с Горди. Доан в свою очередь просит детектива напомнить о том, что ножи Винсента Букера анализировали, кровь на них не обнаружена, – и все же Полански парой вопросов вновь смог вызвать призрак альтернативного подозреваемого.

Это ему удается снова, когда вслед за Брауном за кафедру выходит Джо Копера из отдела баллистики. Доан просит рассказать об экспертизе пуль, убивших жертву, а также патронах 38-го калибра, найденных в машине Фрейзера после ареста. Все пули одного калибра, подтверждает Копера. Но это показание, хотя и ограниченное, распахивает дверь для Полански, и он обращает внимание, что Лину Лукас убили плосконосыми пулями 38-го, а пули в машине его клиента – круглоносые.

– То есть вы хотите сказать, – говорит Полански, – что, хотя патроны в машине Роберта Фрейзера действительно 38-го калибра, они не того же типа, что патроны на месте преступления?

– Да, сэр, это так.

– И некоторые пули – двенадцать штук из жилья Винсента Букера, – не только 38-го калибра, но и плосконосые. Это так?

– Да, – говорит Копера.

Слышал бы это Рич Гарви, слышал бы он, как Полански рисует перед присяжными мрачную фигуру Винсента Букера, он бы того и гляди свернул Доану шею. Ведь единственный способ возразить Полански – это установить связь между пулями, взятыми у Винсента Букера и Роберта Фрейзера, а единственный способ сделать это – вызвать Винсента. Он бы сам заявил, что дал плосконосые патроны Фрейзеру в ночь убийства; что Фрейзер решил забрать наркотики у его отца и просил патроны. Но это бы вызвало больше вопросов, чем ответов; на взгляд Доана, единственная разумная альтернатива – обойтись малой кровью.

Под конец выступления защиты наблюдатели в зале разделились во мнении, какая сторона побеждает. Доан заложил основу и успешно взял показания у Ромейн Джексон. Но и Полански умело преподнес свои тезисы, и его ловкой манипуляции Винсентом Букером может хватить, чтобы переубедить коллегию. Вот только Доан еще не закончил. Он застает Полански врасплох последним свидетелем, которого адвокат никак не ожидал.

– Ваша честь, – говорит Доан, когда присяжных отпускают на обед, – я прошу вызвать в свидетели Шэрон Дениз Хенсон.

– Протестую! – чуть не кричит Полански.

– Озвучьте ваши доводы в свете протеста, мистер Доан, – просит Горди.

Прокурор рассказывает о попытке Роберта Фрейзера использовать свою вторую подругу как алиби при убийстве первой, а также о том допросе Ни-Си Хенсон, когда она призналась, что Фрейзер ушел пораньше с ее посиделок и не возвращался до утра. Хенсон дала об этом письменные показания с подписью и повторила их перед большим жюри; теперь же, когда Фрейзеру светит пожизненное без УДО, она идет на попятный и заявляет Доану, что сейчас она более отчетливо вспомнила тот вечер. Фрейзер, по ее словам, ушел совсем ненадолго в начале вечера, а потом пробыл с ней до самого утра.

Началось это несколько недель назад, когда она дала письменные показания частному сыщику, нанятому Полански. Доан нисколько не удивился – он знал, что она не раз посещала Фрейзера в тюрьме. И теперь он просит Горди вызвать ее свидетелем противной стороны. Для прокурора Шэрон Хенсон представляет ценность как раз из-за неправдоподобности ее новых показаний.

– Несправедливо лишать присяжных заседателей возможности увидеть и услышать ее, – говорит Доан, – но сторона обвинения не может назвать ее своей свидетельницей.

– Мистер Полански? – спрашивает Горди.

– Ваша честь, можно ли ответить… ответить на запрос мистера Доана после перерыва, чтобы успеть это обдумать?

– Отклоняется.

– Дадите минутку, чтобы почитать? – говорит он, проглядывая копию ходатайства штата.