Отдел убийств: год на смертельных улицах

На случай, если девочка оставила на месте преступления не только сережку, Эджертон узнавал в библиотеке названия книг, которые она взяла тогда во вторник. А когда в библиотеке ответили, что не имеют права выдавать эти данные, чтобы не нарушать неприкосновенность частной жизни, Эджертон даже позвонил самому мэру – и тот быстро переубедил библиотекарей. Пеллегрини тем временем углубился в старые дела убойного десятилетней и более давности, разыскивая нераскрытые убийства или исчезновения маленьких девочек. Лэндсман спрашивал в отделе сексуальных преступлений недавние заявления в окрестностях Резервуар-Хилла. Затем с разрешения семьи Пеллегрини прошелся по комнате девочки, читал розово-голубой дневник, даже проявил пленку из ее «полароида» в поисках подозреваемого. Также все детективы и приданные сотрудники часами проверяли телефонные наводки, хлынувшие, когда о деле рассказали по телевидению:

– Убийца Латонии Уоллес живет у меня дома.

– Семья замешана в наркоторговле. Девочку убили для острастки.

– Ее убил мой парень.

Когда полуслепая бабка девяноста двух лет заявила, что видела, как днем 2 февраля девочка в красном дождевике вошла в церковь на Парк-авеню, Пеллегрини исправно запланировал поездку и опрос священника. На уточнение приданного сотрудника, о чем конкретно спрашивать, Пеллегрини просто пожал плечами и невозмутимо ответил в стиле Лэндсмана: «Ну, например: "Зачем вы ее убили?"»

Как и остальные коридоры в лабиринте Латонии Уоллес, анонимные звонки ни к чему не привели. Лэндсман гадал, какой закоулок лабиринта они проглядели, какой проход еще не исследовании. Что же они проворонили?

Сержант уже почти дома, когда на поверхность через толстую корку деталей пробивается новая мысль: машина. Прямо по соседству. Прохладное сухое место.

Чертов соседский «линкольн» – это же, сука, единственная машина, которую видели в переулке. И она стоит тупо по ту сторону забора, на заднем дворе дома 716 по Ньюингтон. Есть!

Лэндсман сворачивает на медленную полосу Либерти-роуд в поисках таксофона, чтобы позвонить и велеть Пеллегрини и Эджертону дождаться его. Он возвращается.

Через двадцать минут сержант врывается в дополнительный офис, все еще проклиная себя за то, что не разглядел этого раньше.

– Это же было прямо у нас под носом, – говорит он Пеллегрини. – Все. Мы раскроем дело.

Лэндсман разжевывает ситуацию детективам:

– Если ее убили во вторник, то тело должны были хранить в прохладном сухом месте, иначе бы началось разложение, правильно? Он выносит тело в заднюю дверь и кладет в багажник, чтобы отвезти ее куда-нибудь ночью. Но почему-то так и не смог избавиться от тела. А может, его кто-то спугнул, когда он вышел…

– Ты про того, который живет в 716-м? – уточняет Эджертон.

– Да, муж соседки, как-его-там.

– Эндрю, – говорит Пеллегрини.

– Да, Эндрю. Он совсем не нравится нашей Олли.

Лэндсман вспоминает первые часы расследования, когда супруга Олли – старика из дома 718 по Ньюингтон, обнаружившего тело, – спросили, кто ставит машины в переулке. Он назвал только одного соседа – мужчину средних лет, недавно женившегося на местной прихожанке: он проживал в 716-м и часто оставлял «линкольн континенталь» на заднем дворе. Более того, машина находилась там почти всю предыдущую неделю.

– Во время ответа он даже подошел к окну и выглянул, будто думал, что машина еще там, – Лэндсман переходит к сути, – но этот гад ее передвинул. Он все время паркуется за домом. С какого перепугу в то утро «линкольн» оказался уже перед домом, на Ньюингтон?

Эджертон находит список приводов жильца 716-го: никаких сексуальных преступлений, но и добропорядочным гражданином его ни за что не назовешь.

– И это тоже, – говорит Лэндсман. – Этот Эндрю какой-то странный. Как человек с приводами женился на прихожанке? Хрень какая-то.

Время уже к девяти, но Лэндсман слишком взвинчен, чтобы уезжать. Так что вся троица выменивает себе ключи от «кавалера» и едет на Ньюингтон-авеню. Там они смотрят и спереди, и сзади, но «линкольна» в квартале нет. Лэндсман стучится в 718-й, ему открывает старушка с грустным лицом, в поношенной хлопковой ночнушке.

– Привет, Олли, – начинает Лэндсман. – Твой муж дома? Нам надо кое-что проверить.

– Он уже лег.

– Да мы всего на минутку.

Она пожимает плечами и ведет их в заднюю спальню на первом этаже. Вытянувшись на спине под серой простыней, старик, обнаруживший во дворе тело девочки, наблюдает за процессией детективов с вялым любопытством.

– Он на этой неделе захворал, – говорит женщина, удаляясь в угол.

– Сочувствую. Чем болеешь?

– Простудился, – бормочет старик. – Сами знаете, сейчас какая-то зараза на улицах.

– Это да, эм-м, слушай-ка, – Лэндсман неожиданно сменяет передачи. – А помнишь, как мы с тобой разговаривали в день, когда ты нашел девочку? Помнишь, я спросил, кто паркуется в переулке, а ты назвал соседа Эндрю?

Старик кивает.

– Ты вроде еще подошел к окну на кухне, будто хотел ее показать, но машины тем утром не было, помнишь?

– Да, я думал, она на месте.

– Мы хотели уточнить, ставил ли он ее там раньше на неделе, во вторник или среду?