Отделенные

«Вот же кошка любопытная», – мысленно фыркнул Фаргрен, заметив, как украдкой подглядывает сестра.

Рейт щелкнул Ирму по носу, и она отвернулась совсем.

– Думаю, – сказал Фаргрен, превратившись полностью, – дальше без разведки не обойтись.

– Мы целый час сидим, – проледенила Мильхэ, и в бирюзовых глазах будто сверкнул лед, – а ты говоришь только сейчас?

«Ну да, – подумал Фар, – я нарочно, тебя хотел позлить».

– Людям нужно больше отдыха, – сказал он. – Да тебе самой он нужен. Ты уже прозрачная стала.

Зверь и ледяная ведьма схлестнулись взглядами, и… Ведьма отступила.

– Иди, – процедила она, открывая убежище, – и не смей сдохнуть.

Фаргрен вернулся в шкуру и потрусил от ручья на север, в сторону дольмена.

Начало светать. В верхушках сосен и елей шумел ветер, хотя ближе к земле он почти не чувствовался. Фару хотелось, чтобы это был северный ветер: отряд окажется с подветренной стороны, и это станет преимуществом, если у дольмена будет кто-то с прекрасным чутьем. Но восточный тоже неплохо. Главное, не южный.

Через полчаса Фаргрен вышел к широкой дороге, которая вела от зандератской границы к селениям орков. За это время мимо несколько раз проскакало по три-четыре жнеца. Много, значит, стадо близко…

Где-то рядом скрипнул спящий древесник. Наверное, Фар пробежал по земле, в которой Тварь пустила свои плети. Он нашел его и малость удивился. То есть не малость: настолько огромные древесники ему никогда не встречались.

«Такого вообще завалить можно? – подумал Фар, снова направляясь к дольмену. – Надо искать обходной путь».

Когда просветов между вековыми елями стало слишком много, пришлось замедлиться до скорости аксольки на суше. Осторожно перебегая от дерева к дереву, Фаргрен подбирался ближе к каменному куполу. Теперь было видно, что дольмен на самом деле не такой уж и ровный. Наверное, во времена, когда его строили, не существовало способов высечь из камня идеально закругленные части. По крайней мере, у оборотней.

Вскоре стало понятно, что вход в дольмен, если он есть, расположен с другой стороны. Фар уже собирался отойти поглубже в лес и оббежать купол по кругу, как заметил лежавших у каменных стен Тварей. Заметил и застыл.

Таких он ни разу не видел и даже не слышал про них, но облик… Это были волки. Когда-то. Теперь же их шкура напоминала жнецовью – покрытая чешуей и костяными наростами, она выглядела будто пораженной паршой. Хвосты превратились в подобие хвостов мантикор.

Фаргрена охватило неприятное чувство: с этими несчастными случилось нечто мерзкое. И Чащи, начавшие завоевание новых земель, здесь ни при чем. Такую мерзость творят только разумные.

Фар решил все же обойти по кругу древний дольмен. Он отошел подальше и потрусил между елей, не спуская взгляда со странных волков. Какие-то они ненастоящие… Искусственные.

Вход нашелся на северо-восточной стороне. Он зиял в каменных стенах черной тенью, казавшейся зловещей в рассветных сумерках. Фаргрен заметил, как чуть поодаль пробежало несколько крупных жнецов, не обративших на него внимания, увидел следы скорпикошек, клочки мантикорьей шерсти, чешуйки змееклювов. Но, к счастью, никаких признаков присутствия богомолов.

«Могут ли древесники обрушить камни? – думал Фар, возвращаясь на южную сторону. – Еще и вот эти здесь…»

Странных волков было девять. Они сидели вокруг дольмена, будто охраняя его. Может, Мильхэ знает что-то о таких Тварях?

Ветер принес запах, и Фаргрен замер, не поверив собственному носу.

Невозможно! Волки-Твари – не просто Твари. Запах, конечно, изменился, но уж Фар-то мог утверждать наверняка: эти существа – оборотни. По крайней мере, были ими.

Но в запахе ощущалось кое-что еще. То, чему он наотрез отказывался верить. Фар дождался порыва ветра и опять принюхался.

Сердце ударило в ребра и кровавым ошметком размазалось в лапах. Запахи чуть различались, но их основа, сердцевина была одинакова у всех девяти. Десяти, считая самого Фара.

Искалеченные, изуродованные оборотни оказались одной с ним крови.

Глава 2. Сыны моего народа

Я проснулась в тепле и темноте. Предки, как же раскалывается голова… Фаэн-кадал, чтоб его. Хорошо, что в повозке нет света, иначе еще бы и по глазам резануло.

Кружка на столе… Сколько я проспала? Снаружи все так же ржали кони, бряцал металл, перекрикивались люди. Пахнет… Калиановый цвет? Я повернула голову и замерла: рядом, кажется, кто-то есть.

– Малкир?

А вдруг это опять…

– Это Ганн.

От сердца отлегло. Чуть что, так оно сразу в пятки… Стало даже стыдно.

– Много спала я?

– Прилично. Уже стемнело.

– Почему так долго мы в форте? Ведь хотели выехать сегодня.

– Не успели до полудня. Думали, что с тобой делать, да и проверки затянулись. Выезжаем завтра утром.

Завтра… Значит, еще два дня – и я покину караван.

– Даже хорошо, что не вышло переправиться через реку. – Ганн оказался разговорчивее Капо. – Представь, ночь бы в Чащах куковали. Не перекуковали бы.

– Да уж…

Предки, эта боль меня с ума сведет!

– Кружка… – сказала я, и Ганн тут же подал мне ее.

– Это Капо оставил для тебя, говорил, у тебя голова болеть будет.