Отделенные

Кулаки Эйсгейра покрылись снегом, рукава заледенели. Стражники, которые несли караул снаружи, выпучив глаза, смотрели, как холодная стена окружает Ледяной дворец. Теперь никто не уйдет. Но тяжелое предчувствие подсказывало рыцарю, что уже поздно. Поздно для Хелгара.

Главный архивариус нашелся в своем кабинете. Старик сидел за столом и будто дремал. А на полу под ним стыла лужа крови.

– И почему я никогда не ставил стражу у дверей архива? – с горечью прошептал рыцарь, проводя рукой по седой голове верного Хелгара.

А верным он был. Еще каким. И умным. Обыск показал: и записи разведчика, которые рыцарь отдал архивариусу, и перевод исчезли. Остались лишь чистые листы на столе. Но Хелгар, зная о важности дела, решил по-своему подстраховаться: писал, сильно давя пером на бумагу, подкладывая под каждый лист еще один.

Это заметил Виркнуд. И когда бумагу, лежавшую на столе Хелгара, обработали мелкой сажей, выяснилось, что архивариус перевел если не все, то самое важное.

* * *

Эйсгейр был готов рвать и морозить. Если верить переводу – а причин не верить не имелось, – выходило, что едкая вода уже в Эйсстурме. И для Эйсстурма!

Зачем «знающим» понадобилась здесь собственная ложа, если с самого начала планировалось устроить хаос и беспредел? Соль начали привозить до того, как общество пришло с прошением к Эйсгейру. Видимо, у «знающих» имелись далекоидущие планы, которые не ограничивались взрывами и устранением самых важных лиц Севера. С этим согласился и Виркнуд, и Эамонд.

Еще рыцаря мучил вопрос: кто в его дворце – враг? Кто убил Хелгара? Шпиона из архива раскололи – он работал на Зандерат. Тунор, как оказалось, соблазнил его медом всеобщего признания и, конечно, деньгами. Эйсгейр отправил хорьку весточку с просьбой больше так не делать, раз уж у них, так сказать, союз, и подкрепил просьбу намеком на то, что от этого зависит, получит ли Тунор желаемое в виде Озерного края.

Но у шпиона хорька не было причин убивать Хелгара. Да и как мог он это сделать, находясь в холодушке под присмотром рыцарей воды?

Крысы и змеи теперь чудились всюду.

Эйсгейр поступил по-простому: вышвырнул из дворца всех. Почти. Нет, не вышвырнул, конечно, просто закрыл дворец на время следствия, разрешив пускать только самых приближенных лиц. Через мощную и высокую ледяную стену теперь не проник бы никто. У такого решения был один недостаток: поваров и кухонную челядь тоже не пускали. Впрочем, дворецкий быстро придумал, как кормить господ, и развернул походную кухню в парке рядом.

– Милорд.

– Да, Эамонд.

Эйсгейр только что перелился в свой кабинет – прятал драгоценные словари Эльвейг, решив, что они еще пригодятся.

– У Ормунда проблемы.

«Океан-отец, мы идем ко дну», – мысленно простонал рыцарь.

– Некоторые ярлы недовольны им и требуют вас, милорд. Или меня. Но, мне кажется, лучше бы вы их приструнили. Я видел решения Ормунда. Все прекрасно. Но люди недовольны тем, что они не ваши и не мои.

– Понял, Эамонд. Пойду прямо сейчас.

Вихрем он перенесся в особняк Ормунда, который после закрытия Ледяного дворца стал местом приема благородных и не очень просителей. Те малость струхнули, увидев так внезапно заявившегося владыку Северных земель. Ормунд удивился.

– Милорд?

– Что у тебя тут? – Эйсгейр взял со стола указ, лежавший перед сыном наместника. – Чье дело?

– Ярлов из Нивельйорда. Делят землю между притоками Исельвы.

Рыцарь помнил об этом споре. Возникал он чуть ли не каждые пятьдесят лет. Не то чтобы этот клочок земли был большим и плодородным, но спорить из-за него ярлам почему-то нравилось, а разбивать один кусок на два они не хотели. Ормунд сделал право владения переходящим между кланами по числу лет или урожаев. Решение Эйсгейру понравилось.

«Утоплю я эту землю, если опять явятся», – подумал он и посмотрел на просителей.

Нашел взглядом тех самых ярлов.

– Чем вам не нравятся решения моего сына?

От сурового тона все будто сделались чуть ниже, чем были.

– Я поставил его решать вопросы. Его решения – мои решения. Против меня восстаете?

Рыцарю вспомнилось: когда Эамонд стал наместником, у него возникли похожие трудности. Эйсгейр махнул указом.

– Решение окончательное. Как и все остальные, которые примет мой сын.

Толпа вскинулась волной вопросов, как только рыцарь замолчал. А Эйсгейру нужно было срочно уединиться: связной голем требовал внимания, поэтому он попросту рявкнул на непокорных ярлов и повторил, что все решает Ормунд.

– Океан-отец, еле отделаешься от этих… – пробормотал рыцарь, перелившись во дворец, – Говори, – приказал он голему.

12–13 день 4 месяца 524 года новой эпохи

Волна проблем грозила снести Эйсстурм до основания, а его создателя вместе с ним. Уж чего-чего, а причастности Общества Знающих и Ордена Жизни к странному вторжению Темных Чащ он не ожидал совсем.