Отдых и восстановление (СИ)

— Если мне правильно пересказали вашу с Отто ссору, — проговорила я, садясь и машинально подновляя чары на светильнике, — ты в присутствии свидетелей рассказал ему про ученицу Асканио Серпента. Что брат Каспара взял ученицей деревенскую девочку, внучку то ли ведьмы, то ли травницы, — Людо кивнул, подтверждая, что так всё и было. — Взял без особого желания, — продолжила я, — поставив какое-то сказочное условие вроде «за ночь вырастить лён, собрать его, спрясть и соткать полотно». Девочка оказалась умненькая и решительная, условие выполнила — пришлось Асканио исполнять и свою часть договора. И тогда выяснилось, что она алхимик милостью Создателя. Девушка. — Я, не сдержавшись, вздохнула: да-да, женщина, да ещё деревенщина, без связей и без родни в гильдии. Да будь она хоть талантливее Лукреции Тофаны, ей даже в подмастерья пробиться будет тяжко. — Асканио предлагал ей брак со своим подмастерьем, чтобы она работая вместе с ним, создала себе имя, примелькалась, приучила Совет рассматривать их с этим подмастерьем как единую команду. На деле, разумеется, вышло бы, что бесталанный супруг просто получил бы ма’стерскую степень, проехавшись на горбу своей талантливой жены.* Вот ты и спросил Отто, не собирается ли он тоже с комфортом устроиться на моей шее? Как это вышло с замковыми кладовыми, над которыми мы работали вместе? Правильно? Так и было?

— Всё так, — подтвердил Людо. — И чем ты недовольна?

— Тем, что ты вмешиваешься в мои дела.

— Ну да. А ты — в мои?

— Я за мальчишку заступилась! — возмутилась я.

— Пригрозив любовнице Каспара в его доме?

Я прикусила язык. Вообще-то, Каспар Серпент после такого в самом деле имел полное право на порог меня больше не пускать. Какими бы неумеренно бойкими и нахальными ни казались южанам здешние девицы, без попустительства своего любовника простая деревенская девчонка в жизни бы не осмелилась вести себя настолько нагло. Огрызаться на его зятя, например. Который обхаживает Серпента как родного отца, едва тот пожалуется на боли в желудке. То есть, Текла-то дура, вне всякого сомнения, и действительно места своего не знает. Но ведь Каспар мог бы уже давно ей это место указать — однако не делает этого. А я, такая же дура, лезу в свары между любовницей алхимика и его учеником…

И обвиняю Людо в том, что он спровоцировал Отто на скандальную драку из-за приезжей ведьмы. Выставив его желающим не просто повысить свой статус, а ещё и проехаться на моём горбу. Отчасти справедливо, конечно, но если верить сиру Генриху, взбесить соперника Людо постарался от всей души, одними намёками на схожесть с имперской расчётливой бездарностью не ограничиваясь.

— С Каспаром я сама объяснюсь и попрошу прощения, — буркнула я. — Но с какой стати ты решаешь, вступать ли мне в брак?

Он безнадёжно вздохнул, подошёл к моему креслу, сел на пол, положил локти мне на колени и чуть запрокинул голову, глядя мне в лицо.

— Перестань, — морщась, сказала я, — у меня образование чуть получше, чем у здешних баронов, и вот так играть я умею тоже.

— Не замечал, — чуть усмехнулся он. — Или это ниже вашего достоинства, госпожа маг? — Он помолчал немного и проговорил ровным, бесцветным голосом: — Я ничего не могу решить ни за Отто, ни за тебя, Вероника. Просто ему я любезно подсказал, как его сватовство смотрится со стороны, и ему очень не понравилось как. Тебе я всего только могу сказать, что не было бы у тебя с ним партнёрских отношений, когда каждый занят своим делом и не создаёт лишних проблем другому. Сира Фрида могла чему угодно его учить, но представления-то о браке у него сложились с детства самые обычные: муж занимается своими делами, а жена должна вести хозяйство и растить детей, ожидая мужа из рейдов по разбойничьим гнёздам. И он постоянно сравнивал бы тебя с этой благостной картинкой. И постоянно был бы тобой недоволен, потому что ты ну никак ей не соответствуешь.

— Думаешь, ты сказал мне что-то новое?

— Да нет, разумеется. — Руки с моих колен он не убрал, ещё и навалился мне на ноги, а взгляд стал тоскливым, как у бродячего пса. — Я просто вслух проговариваю то, о чём ты сама сто раз передумала, правда? Иначе не тянула бы с решением так долго. Я не хочу тебя терять, — безнадёжно сказал он. — А удержать тебя мне нечем. Нечего предложить, кроме эклеров… и себя. У меня полгода на всё про всё, и уж прости, но на эти полгода я не намерен хоть как-то ограничивать себя в средствах. Раз ты всё равно уедешь, до твоего отъезда я постараюсь никого к тебе не подпускать. Любыми способами.

— Откровенно ты однако, — опешив, проговорила я, поневоле вспомнив слова сукиного сына Лоренцо про «мучную моль, которую наследник баронства запустил в лабаз, думая, будто поймал мотылька».

— Не люблю врать. И смысла не вижу. — Людо легко поднялся и протянул мне руку: — Хочешь принять ванну? С мелиссой или с молоком и мёдом?