Отец, или Цена родительской любви

– Запад-то цивилизован, – усмехнулся Пётр Иванович, – а ты?.. Ты-то кто?.. Чего ты добился за всю свою жизнь? Ничего… Почему же теперь, вынужденный скрываться от всех и всего, ты чего-то достигнешь в бизнесе, да ещё и на западе?..

– А зона научила…

– Ну если зона, значит, твой дальнейший путь, это сплошной криминал? Так?..

– Ну почему обязательно криминал, отец? Почему?! Я буду честно…

– Покупать поддельный паспорт… – перебил Пётр Иванович.

– Но это необходимо, чтобы начать новую жизнь! – уверенно возразил Игорь. – Зато потом я создам на западе…

– Нелегальное предприятие… – опять перебил Пётр Иванович.

– Ну и что? Да, нелегальное! – закричал в отчаянии Игорь. – Что в этом, в моём-то положении, плохого?!

– Да то, что нелегально на западе, который, как ты сам говоришь, цивилизован, можно заниматься только продажей наркотиков да сутенёрством… А это значит, что станешь ты там уж и вовсе конченным жуликом и бандитом…

– О чём ты, отец?! Каким бандитом! – продолжил упорствовать в своей правоте Игорь. – Я начну новую жизнь!

– Не начнёшь, сынок, не начнёшь… Ты уже просто не способен видеть иные пути к цели, кроме бандитских…

Игорь тихо вздохнул, помолчал немного:

– А разве у меня есть другое решение проблемы? Ну скажи, разве есть?!

– Да, сынок, есть.

– Какое?

– Идти к Сергееву. Сдаваться.

Игорь нервно засмеялся:

– Да ты хоть представляешь, что меня ждёт?! О-о-о, да за убийство своего они разорвут меня на части!

– К сожалению, на то похоже… – тяжело вздохнул Пётр Иванович. – И всё-таки, а вдруг дадут каких-нибудь двадцать пять лет?..

– Каких-нибудь?!.. – возмущённо взвился куда-то вверх голос Игоря. – Да для меня теперь даже пожизненное – лёгкое наказание! Повесят в камере, и скажут, что так и было! Сам, дескать, повесился!..

– Боишься смерти-то?.. – грустно усмехнулся Пётр Иванович.

– Да кто ж её не боится?! – грубо выкрикнул Игорь. – Странный вопрос!

– А тот офицер разве жить не хотел?.. – пристально посмотрел на Игоря Пётр Иванович.

Игорь вновь начал метаться по комнате, хвататься руками то за голову, то за рубашку на груди, то хлопать ладошками по бёдрам:

– О-о-о, боже мой! Да что же это такое! Зачем ты меня здесь спрятал?! Чтобы устроить мне здесь Нюрнбергский процесс?! Убийственное судилище?! Я что – фашист, чтобы со мною вот так вот жестоко?!.. И кто?! Собственный отец!

Пётр Иванович спокойно взглянул на метания сына, отвернулся и виновато вздохнул:

– Запомни, сынок, никто не любит так нежно и не судит так строго, как отец… Никто… Только он способен прятать от правосудия сына-убийцу, и только он может убить сына за то, за что суд даст ему каких-нибудь десять лет… Ох, сынок-сынок, суд судит по закону, а отец – сердцем…

Неожиданно Настя примирительно и подчёркнуто вежливо обратилась к ожесточённо спорящим отцу и сыну:

– Пётр Иванович, Игорь, ну что вы тут совсем переругались? Вы ведь отец и сын! Вы же любите друг друга. Давайте лучше остановимся на этом, остынем немного от споров, подумаем спокойно, как нам дальше-то быть. Может, и придумаем что-нибудь дельное, а?

Пётр Иванович немного помолчал, вздохнул, встал, медленно подошёл к отверстию в стене и начал неспешно залезать в него ногами вперёд. Постепенно его тело почти полностью скрылось в отверстии, на поверхности осталась только голова. Он замер на мгновение в неподвижности, затем поднял голову, внимательно посмотрел на стоящих перед ним Игоря и Настю:

– Я своё мнение сказал. А вы подумайте. Если ещё способны думать…

Голова Петра Ивановича исчезла в отверстии.

Глава 2

Следователь Сергеев, посещающий уже третью неделю практически ежедневно квартиру Петра Ивановича в не покидающей его надежде либо обнаружить, в конце концов, здесь Игоря, либо хоть что-то выведать у Петра Ивановича о нынешнем местонахождении сына, и сегодня сидел за стоящим в центре комнаты большим столом рядом с Петром Ивановичем, уже давно никак не скрывавшим, что упорные ежедневные визиты сыщика изрядно ему надоели.

– Слушай, Кубосерж, перестал бы ты уже без конца шляться ко мне… – обратился Пётр Иванович к своему надоедливому визави тоном, в котором уже куда более заметна была обыкновенная усталость, нежели недовольство. – Ну коню же понятно, что Игоря тут нет и никогда не будет. Чего тогда, спрашивается, дёргать меня понапрасну? Да и сам ты, вижу, истрепался уже весь совсем. На курортик-то так и не собираешься? Нервишки подлечить…

– Вот изловлю вашего сыночка, Пётр Иванович, – криво улыбнулся Сергеев, – и сразу – на курорт! Нервы действительно истрёпаны уже…

Пётр Иванович вдруг проворчал:

– Да уж лучше изловил бы, чем… – тяжело и протяжно вздохнул. – О-о-о-х…

Сергеев посмотрел на Петра Ивановича с удивлением:

– Вот так та-а-к! Что это с вами, Пётр Иванович? Совершенно неожиданное заявление! С вами что-то явно случилось… Вы какой-то не такой…

– Не такой, не такой, Серёжа… – опять вздохнул Пётр Иванович.

Сергеев чуть не подскочил от удивления:

– Серёжа?.. Ну точно что-то произошло… Ну-ка, ну-ка, давайте, рассказывайте…