Отец, или Цена родительской любви

– Ну правда, отец, – эхом повторил её предложение Игорь, – Настя права, давай о деле! А то ты совсем уже утонул в своей пустой философии!

– Философия, сынок, не пустая, это наука мудрости. Но люди, почему-то, пренебрегают ей… – заметно обиделся за своё столь же тайное, сколь и явное, по крайней мере, для Игоря, увлечение Пётр Иванович.

Игорь недовольно и нетерпеливо заёрзал на стуле:

– Ну вот! Говорю же, сейчас опять будем обсуждать теоретические проблемы философии! Я буквально тону! Твой сын, отец, погибает, а ты – о философии!..

– Ну почему же о философии? – спокойно и рассудительно ответил Пётр Иванович. – Всё о тебе, сынок, только о тебе…

– Что-то пока не заметил…

– Ну тогда я объясню тебе, в чём вся философия твоего положения… – Пётр Иванович продолжал сохранять необыкновенное спокойствие.

– Ой, отец, – взметнул в отчаянии руки вверх Игорь, – ради бога, избавь! Мне надо срочно…

– У тебя что – понос?..

– Не-е-ет… – растерялся Игорь от неожиданного в своей необычности вопроса.

– А куда ж спешишь?..

– Ну ладно, давай, учи жизни… – без надежды на лучший исход спора махнул рукой Игорь. – Всё равно ведь не отстанешь… Прилип…

– Я не банный лист, чтобы к чему-то прилипнуть… – Пётр Иванович по-прежнему демонстрировал поистине олимпийское спокойствие. – А поговорить, сынок, нам с тобой давно пора уже, и очень серьёзно поговорить…

– Ну ладно, хорошо, давай поговорим… – Игорь понял, что лучше уступить отцу, иначе разговор может не получиться совсем. – Но только побыстрее… Ну ты пойми, отец, у меня уже нет времени! Ещё чуть-чуть, и я погиб, если немедленно не предпринять что-то спасительное…

– Спасать себя надо было куда раньше, сынок…

– Когда – раньше? Когда обездвижил Бублика? Но я же пошёл сдаваться…

– Ничего-то ты не понимаешь… – разочарованно вздохнул Пётр Иванович. – Когда сбил мальчика и позорно удрал…

– О-о-о!.. Вон ты куда! – грубо выкрикнул Игорь. – Давай тогда ещё вспомним моё преступное детство, моё криминальное младенчество! Там ты тоже, наверняка, обнаружишь у меня какие-нибудь бандитские замашки!

– И всё-таки… с мальчика-то и началось… падение твоё… а может, и раньше… не знаю, не знаю… видимо, раньше…

Игорь в раздражении вскочил, замахал руками:

– Отец, да говорили же мы уже с тобой и о сбитом мальчике, и о преданном боевом товарище, и о брошенном в коме Бублике, и об убитом офицере! Говорили! Сколько же ещё можно?!..

– Сколько нужно, столько и можно… – спокойно ответил Пётр Иванович.

– Добить меня хочешь?.. – злобно сверкнув глазами, Игорь сел на стул и повернулся к отцу. – Или всё-таки – спасти?!.. Ты же отец мой! Я в беде, так помоги же, а не читай мораль о прошлых прегрешениях! Мне сейчас, вот в этот самый текущий момент, немедленно, нужна срочная помощь! А ты что делаешь?!

– Спасаю тебя… Пытаюсь спасти… Если это вообще возможно…

Игорь обречённо взмахнул рукой:

– Ну ладно, чёрт с тобой, спасай. Лучше помолчать, всё равно ведь не переспорю тебя, а время идёт…

– Да, сынок, тебе лучше помолчать…

– Пётр Иванович, – нерешительно подала голос Настя, – а может, лучше обсудим, что дальше делать Игорю?

– Вот к этому-то я сейчас прямо и приступаю.

– Ну наконец-то… – язвительно выдохнул Игорь.

– Итак, сбитого мальчика ты бросил…

– О боже!.. – застонал Игорь, хлопнув себя в отчаянии ладошками по бёдрам.

– И жил после этого вполне себе спокойно… – невозмутимо продолжил Пётр Иванович.

– Отец, да я же!..

– Боевого товарища предал, и опять – олимпийское спокойствие…

– Ну давай, давай! Бей! Бей лежачего… Тебе, видимо, это доставляет удовольствие!..

Пётр Иванович не обратил никакого внимания на слова Игоря:

– Я немного был обрадован, когда ты, после тяжёлого нокаута Бублику, пошёл к следователю, но…

– Был рад, что я пошёл фактически в тюрьму?.. – в раздражении перебил Игорь.

– Ну какой же отец радуется, когда его сын попадает за решётку? Я рад был надеже, что началось твоё выздоровление… Но… ты вдруг запросто убиваешь офицера…

– Ага, запросто!.. – Игорь вскочил и в бешенстве, как раненый зверь, заметался по комнате. – А ты пробовал, что такое зона?! Пробовал?!..

– Мне нет необходимости пробовать на вкус то, что не переварит мой желудок… – спокойствие Петра Ивановича по-прежнему оставалось таким, что со стороны могло показаться, он неспешно обсуждает с сыном меню предстоящего обеда.

– Ты просто не понимаешь, отец, что такое зона! Один день, один час, одна минута там – это расстрел души!.. Я просто не мог!..

– Ох, сынок, сынок… Ну надо же быть мужчиной… И если уж ты попал туда, где расстреливают душу, значит, заслужил, а потому будь добр отбыть положенное наказание и выйти оттуда, по крайней мере, с готовностью не повторять ошибок… Но ты не делаешь выводов, сынок.

– Ну почему ты так думаешь, отец?! Почему не делаю?..

– Почему?.. Ну вот, допустим, я продам обе квартиры. Пойду в коммуналку. Я не прихотливый, ради сына и в коммуналке готов… А дальше-то что? Что будешь делать с этими деньгами?..

– Махну на цивилизованный запад!