Отец лучшей подруги

— Я работаю, — он впервые улыбается, как прежде. Сильной и уверенной улыбкой. — Новые контракты, новые горизонты, зарубежный опыт… Не привык сидеть, сложа руки… Скажи, а я могу пригласить тебя на свидание, пока ты думаешь?

— Подожди, ты говоришь о всей той романтической чуши, на которую мне раньше не стоило и рассчитывать и которую ты ненавидел?

— Ну… Я пересмотрел свое отношение к свиданиям. И обещаю, больше никаких медведей.

— Ну раз так… То я подумаю.

Глава 47

— Что будешь заказывать?

Платон смотрит на меня поверх меню. Это наше третье свидание, прежние два заканчивались даже без поцелуев. Он просто подвозил меня до дома, на пороге которого его ждала моя разгневанная мама. Как будто мне снова шестнадцать, а мама зорко следить за моей честью.

Хотя уже поздно.

Каждое мое утро начинается с тошноты. Ошибки нет. Но я делаю тест только перед нашим уже вторым свиданием, и ярко-красная полоска приводит к тому, что мы с мамой обе рыдаем. А на свидание я опаздываю на целый час.

Но Платон не уезжает и не уходит даже тогда.

Я все еще пытаюсь взять свою жизнь в руки, хотя уже фактически себе не принадлежу. Но ведь беременность не болезнь? И даже если у меня будет ребенок, я все еще могу и должна понять, как жить дальше. Это то, о чем я мечтала всю свою жизнь, родить ребенка и быть с ним, но именно сейчас, когда получила все это, я понимаю, что упустила что-то еще, очень важное. И если не решусь на это сейчас, до того, как о моей беременности узнает Платон, то будет поздно.

— Лея, ты в порядке? — вопрос Платона возвращает меня в ресторан на берегу моря.

Кутаюсь в плед и сглатываю.

Зря я согласилась пойти в рыбный ресторан. Пусть аромат масляного фритюра, который источают кольца кальмаров с соседнего столика, сносит ветер, но на смену ему приходит крепкий дымный копченый осьминог, которому я моментально проигрываю.

— Давай уйдем, — выдыхаю сквозь стиснутые зубы.

Вылетаю из-за стола и спускаюсь по деревянной лестнице причала, на котором открыт ресторан, к темному атлантическому морю. Дышу соленым влажным ветром, надеясь, что мне хватит сил сказать обо всем Платону, о чем я молчу которую неделю.

Мне слишком о многом надо сказать ему раньше, чем новая жизнь свяжет нас обязательствами по рукам и ногам одним своим существованием.

Платон молча идет следом за мной.

Я знаю, что он на грани. Его ботинки утопают в песке, как и мои каблуки. Но он молчит.

Даже набрасывает мне на плечи собственную куртку, но меня все равно трясет. От холода и тошноты, которая выкручивает мой желудок. Надо было идти в бургерную, а не выбирать такой пафосный рыбный ресторан. Мясо я еще не возненавидела так сильно, как уже ненавижу рыбу.

— Я так надеялся, что когда-нибудь все будет, как раньше… — вдруг говорит Платон, глядя на темную линию горизонта, на которой мигают огнями лайнеры. — Но ты продолжаешь держать дистанцию. Сторонишься и избегаешь меня. Я обещал себе, что буду ждать столько, сколько надо, но, знаешь… Это оказалось тяжело. Чертовски тяжело даже не касаться тебя, не говоря уже о большем.

Я должна объяснить ему, почему поцелуи сейчас последнее, о чем я думаю, когда во рту снова ощущается кислый привкус. Проклятый ветер опять сносит в нашу сторону запах жареной рыбы.

— Я хочу стать дизайнером интерьеров, — выпаливаю на одном дыхании. — Хочу поступить в университет!

— Это то, чем ты хочешь заниматься дальше?

— Да! Я поняла это, когда ходила по твоему дому. Меня заворожили белые стены и свободное пространство. Мне снились варианты, как по-разному можно обставить комнаты, играя цветом, светом и мебелью. Это то, от чего мое сердце начинает биться сильнее!

— Но? Что тебя останавливает?

— Я нашла подходящий университет в Тель-Авиве. Я бы поступила здесь, если бы ты не приехал в Израиль, но ты здесь… И теперь все стало сложнее…

— Я люблю тебя, — напоминает он. — Но не буду давить или влиять на твой выбор. Будет сложно, если ты выберешь Израиль и останешься тут… Но мне просто придется чаще летать к тебе, пока ты будешь учишься. Это должен быть целиком твой выбор, Лея.

— Только мой выбор, как будто ты тут не причем?…

— Это только твоя жизнь. А я лишь постараюсь сделать все, чтобы быть рядом. Даже если так и будешь держать меня на расстоянии, как сейчас.

— И ты пойдешь даже на это? Отпустишь меня жить в общежитие со сверстниками? Будешь подвозить на студенческие вечеринки? Если я решу поступать в Израиле?

Платон стискивает зубы так, что играет желваками.

— Если это будет твоим выбором, то да. Я не могу удержать тебя рядом с собой, если ты этого не хочешь. Между нами тринадцать лет разницы, Лея. Для меня университет и студенческие попойки — давно прошедший этап. Если для тебя — нет, что ж… Я не могу заставить себя сидеть со мной дома только потому, что это сделает меня счастливее.

— А ты мог бы переехать в Израиль, ради меня?