Отец лучшей подруги

— Ну смогла бы выдержать такого отца?

Ах, как дочь. Я-то сразу о роли жены подумала…

— Не знаю, Юль. 

— Короче, дело гиблое…Мы быстрее на твоей свадьбе погуляем, чем на его. Как, кстати, дела на фронте соблазнения?

— Никак, Юль, — смеюсь. — Я же с сыном твоим сижу все свободное время.

— Черт! Вот я тебе всю малину порчу.

— Если Лея все еще здесь, то пусть садится за стол, — кричит из кухни Костя. — Хватит шептаться в коридоре!

— Уже ухожу! — кричу Косте.

Обнимаю крепко Юлю и желаю удачи предстоящей ночью. Если она сможет выстоять, то может, никуда ехать и не придется. О чем я ей и напоминаю, а потом выхожу в подъезд.

Юлины слова о том, что как хорошо, что у нас с ней нет друг от друга секретов, звучат у меня в голове, как заевшая пластинка, пока я, окосев от усталости, чищу свой фэйсбук.

Но поспать все равно не удается.

Часа в три ночи Юля, захлебываясь слезами, сообщает, что плач сына режет ее по живому и его совершенно невозможно вытерпеть.

В шесть тридцать утра я уже стою на пороге квартиры, завязывая на шее шарф. От недосыпа и усталости в глаза словно песка насыпали, и как только Костя это выдерживает? 

— Уже уходишь? — зевком приветствует меня брат.

Яков вернулся к репетициям. Через полчаса он тоже выйдет из дому и не вернется до поздней ночи. По жесткому режиму балет напоминает мне армию.

— Да, хочу помочь Косте…

С недосыпа действительно можно ляпнуть первое, что приходит в голову. Теперь я понимаю Костю.

Яков презрительно хмыкает: 

— Безрукий.

— Не начинай! Костя отличный парень, а Юле…

— Юле надо было предохраняться, — грубо прерывает меня брат. — Тогда не пришлось бы всех на уши ставить. То же мне сложность! Сидеть дома с ребенком!

— Ты б заткнулся, Яков. Ты же понятия не имеешь, о чем говоришь.

— А кто тебе глаза откроет на то, как тебя Дмитриевы используют? С их деньгами можно было семь нянек нанять, но ведь тебя вызвать проще! Бегаешь туда ни свет, ни заря. Дома не бываешь. Или Юля своего драгоценного Костика с неизвестной бабой оставлять боится? А с тобой он еще не развлекался, пока ее дома нет?

От пощечины Яков все-таки заткнулся. Схватился за горящую щеку, глядя на меня злыми глазами.

— Это называется дружба, — отвечаю. — А ты понятия не имеешь, что это такое. Мне Юля говорила о том, как ты грубо себя с ней повел. И теперь вижу, что зря я ей не поверила. Хватит уже ненавидеть ее только за то, что она выбрала не тебя. Впрочем, я даже рада, вряд ли ты смог сделать столько для вашего ребенка, сколько делает Костя!

Яков оскалился, не убирая руки со щеки.

— О да, святой недоумок Костя. Знаешь ли ты, Лея, что ваш святой регулярно бегает налево и даже не гнушается того, что с ним ребенок? Маленький же, верно? Все равно ничего не понимает.

— Что? Ты бредишь, Яков?

— Нет, милая сестренка. Хватит возносить семейство Дмитриевых до небес. Твой дорогой Костя каждую пятницу околачивается возле черного входа на проспекте Мира. Иногда вместе с ребенком, иногда — без. Известно ли тебе, куда он ходит? По твоему лицу вижу, что нет. А я тебе скажу, он либо за старое взялся, либо бабу себе попроще нашел. Он же угонщик, такие люди быстро не меняются. А до Юли ему всегда было как до Луны…

Глава 20. Тайна Кости

Качая Егора, хожу с ним по кухне Дмитриевых.

— Он тяжелый, лучше положи его в шезлонг, — говорит мне Костя, но я только крепче перехватываю малыша. — Ну, как знаешь…

Он снова возвращается к инструментам, пытается прикрепить обратно оторванную дверцу. Вертит ее и так, и эдак. Ослабляет или подкручивает болты, но сама дверца снова висит криво и будто бы из последних сил.

Взгляд падает на настенный календарь. 

Пятница. Сегодня как назло пятница.

Яков ничего не знает про Костю, говорю я себе в сотый раз, это всего лишь несчастные попытки отомстить. От любви до ненависти один шаг. Юля не выбрала моего брата. Вот Яков и отыгрывается грязными способами.

Сегодня пятница, и это ничего не значит, успокаиваю я себя.

Вечером Костя отвезет Юлю к бабушке, и почти весь день он уже провел дома и со мной. И совсем не так, как решил Яков. Мерзость какую предположил, а?

Я вздрагиваю, когда Костя сильно бьет по дверце, чтобы захлопнуть ее ровно. Егор распахивает глаза и кривит рот, я устремляюсь в другую комнату. Знала же, что он будет ремонтировать кухню, Костя сразу предложил мне уйти, чтобы шумом не разбудить сына. А я? Неужели решила сторожить Костю?

Легко сидеть с ребенком, ха.

Яков, Яков... Ты не выдержал бы и дня.

Шагаю по балетному залу, где на днях специально расчистила от игрушек середину, чтобы ни на что не наступить. Клюшки убрала к спортивному комплексу, а мягкие игрушки собрала в большие корзины. 

Медведя задвинула за диван, а для надежности еще и вынула батарейки. Молчаливый пылесборник теперь только взирает на меня с немым укором из-за спинки дивана.

Егор на моих руках успокаивается. Жмется лбом к моему плечу, чмокает губами. Вот как уложить его куда-то еще? Когда он не орет ультразвуком, его же с рук спускать не хочется. 

Мальчики так быстро растут… Оглянуться не успеем, как он будет хмуро ворчать, чтобы его не тискали.