Отец лучшей подруги

— Не пришлось. Считай, Радика кем-то вроде Купидона.

— Он скорее Купидоша.

— А ты до сих пор одета.

Он обходит меня и встает прямо передо мной.

— Не могу насмотреться. Здесь очень красиво. Вот так, в полумраке, когда светится только бассейн… А за стеклом идет снег. Не могу поверить в то, что это происходит на самом деле.

Лазурный свет воды, бесшумные хлопья снега и Платон рядом со мной. Закрываю глаза и делаю глубокий вдох, потом быстро стягиваю с себя свитер, под которым у меня майка-алкоголичка, в которой я была в тире.

Платон быстро избавляется от своей одежды. Не успеваю и глазом моргнуть, как он стрелой исчезает в лазурной безмятежности. Вода качается, покрывается рябью и волнами. Его тело кажется темным, литым. Он плывет под поверхностью воды, недвижимый, напряженный, а после выныривает аж на середине бассейна.

— Лея… — говорит он тихо, но эхо пустого помещения множит его голос. — Когда я просил тебя взять купальник, я просто был не уверен, что дело выгорит. Тут могли быть другие клиенты, но нам повезло. Сейчас здесь никого нет.

Прикусываю губу, слушая его. Мои пальцы замирают над застежкой бюстгальтера.

Он плывет, мощными гребками разрезая воду, и упирается в бортик бассейна руками. Плечи каменеют, когда он подтягивается.

— Иди ко мне.

Медленно стягиваю с плеч лямки бюстгальтера. Берусь за джинсы и избавляюсь от них тоже. Все это время Платон не сводит с меня темного взгляда.

Последними я стягиваю с себя трусики. Абсолютно голой опускаюсь на бортик, погружая в воду ноги. Развожу бедра, и Платон подплывает ближе. Касается ладонями моей кожи и по телу бегут мурашки.

Его поцелуи прохладные, хотя все мое тело горит. Он покрывает поцелуями мои бедра, живот и поднимается к груди.

Мой тихий стон разносится эхом, и я вздрагиваю от того, каким громким он кажется.

— Не сдерживайся, — шепчет он. — Здесь никого нет. Камеры тоже не работают. Уж поверь мне.

Улыбаюсь и соскальзываю к нему в воду, погружаюсь с головой, ощущая невероятную свободу. Казалось бы, купальник — это крохотный кусок ткани, но без него тело в воде ощущается совсем иначе.

Платон ныряет следом.

Ловит меня за талию, притягивает к себе и целует, прямо под водой. Я пугаюсь, глотаю воду. Толчком устремляюсь к поверхности, тут же цепляясь за его крепкие плечи.

Отфыркиваю и откашливаюсь.

— Это было… неожиданно. Но мне понравилось!

Обвиваю его ногами и руками, касаясь его каждой клеткой своего тела, он с улыбкой касается моих губ, обнимает и после ныряет снова.

Я ощущаю его возбуждение, его близость. Его твердое тело. У меня голова кружится от нехватки воздуха и неверия в то, что это происходит со мной на самом деле. От поцелуев, которым нет конца.

От возможности касаться его так, как мне хочется. Оглаживать плечи или касаться откровеннее, сжимая ладонь вокруг твердой плоти.

Я отталкиваюсь от него и плыву изо всех сил прочь, но Платон догоняет. Обхватывает и целует в плечи, щеки, нос и губы. Я отвечаю. Целую, как в последний раз в жизни. Или правильнее сказать — как в первый раз в жизни.

Он назвал меня своей девушкой. С ума сойти.

Задыхаюсь, он срочно нужен мне полностью. Поцелуев уже недостаточно, но в бассейне очень глубоко и приходится постоянно держаться на плаву.

Платон читает мои мысли. Тянет к лестнице, помогает выбраться, и я делаю это совершенно не так грациозно, как хотелось бы.

В полумраке, на возвышении оказывается круглое джакузи. Куда Платон и опускается первым, а я седлаю его сверху. Он бьет по сверкающей кнопке, и вода вокруг нас оживает, бурлит и пенится. Чувствительная кожа взрывается ощущениями, и я не сдерживаю стона, когда Платон касается губами моей груди.

Помогаю себе рукой и опускаюсь сверху. Ахаю, выгибаясь в пояснице, теряю связь с реальностью, а по венам вместо крови течет раскаленная лава. Кажется, от прикосновения с моей кожей вода должна начать испаряться. Я двигаюсь, верхом на нем, и он помогает мне, хотя сам не отпускает моей груди. Терзает языком и зубами, доводя меня до изнеможения.

Он вдруг смещается, и а я вздрагиваю от неожиданности, когда сильная струя воды бьет точно мне между ног. По телу проносится волна дрожи, я ускоряюсь, но вода не дает мне двигаться быстрее. Замедляет, дразнит, множит и без того острые, запредельные ощущения.

— Сильнее, — всхлипываю. — Сильнее…

Его пальцы впиваются мне в бедра так, что, наверное, останутся синяки. Но боль быстро меркнет под лавиной нарастающего удовольствия. Платон приподнимает меня и насаживает на себя, еще и еще, глубже, сильнее. Резко. Полностью, как будто сопротивление воды ничего не значит.

Я отдаюсь его власти, пусть ведет, управляет мной, как он один может. Дрожу, всхлипываю, замираю. Царапаю ногтями его спину и плечи.

И отпускаю себя, сотрясаясь всем телом. Оглашая пространство громкими бесстыдными стонами. 

___________

Дорогие мои! С наступающими вас праздниками. Пусть наступающий год и каникулы будут такими же горячими, как эта глава, и все мечты исполняются также, как у Леи) Беру выходные на 31 и 1, надеюсь, никто не останется в обиде.