Отец смотрит на запад

Катя покосилась на свою спасительницу. Айнагуль теперь держала сына на руках и смотрела на дорогу, где вдалеке в клубах пыли показался автобус. Асхатик вдруг улыбнулся и потянулся к Кате. Только сейчас она смогла как следует его рассмотреть. Хорошенький округлый мальчик напомнил ей Маратика. Как же Катя соскучилась по брату! Она обернулась и в тени бетонного козырька опять увидела ребенка. Маратик был не такой, каким она его помнила, и не такой, каким видела во сне. Полупрозрачный, он таял на глазах. Напоследок улыбнулся и замахал ручкой. Катя вспомнила, как видела эту ручку торчащей из-под телевизора, и улыбнулась в ответ одними только уголками губ. Наконец она увидела и услышала брата.

– Проща-а-ай, – пропел Маратик и исчез.

Если бы он был жив… Все могло сложиться иначе.

Катя шагнула к Айнагуль и взяла ребенка на руки. Ощутила сладкую тяжесть детского тельца. Нежный запах тоненьких волос. Поцеловала пушистую макушку. Стало вдруг спокойно.

Старый, дико грязный автобус с окошками без стекол приближался. Несуразностью своей он напоминал откормленный «запорожец»: толстое низкое брюхо, маленькие, рыжие от пыли колеса, подслеповатые фары. Автобус затормозил, обдав девушек механическим жаром. Гармошки дверей зашипели и открылись.

10

Тулин устало следил за котом. Тот вальяжно ходил по кухне, словно осматривал свои владения. Чесал спину о дверцу холодильника, пускал когти в ковер ручной работы, подаренный кем-то из гостей на свадьбу и разрезанный Аманбеке пополам. Вторую половину мать стелила в саду, когда сидела там с Асхатиком. Иногда Тулин сомневался, а будет ли мать любить своего родного внука? Ведь когда-нибудь жена должна понести и от него.

– Что, кошак, жрать хочешь? – Тулин залез в сшитую Аманбеке красную сумку и выудил оттуда завернутую в пленку говяжью мякоть.

Плюхнул прямо на стол небольшой кусок и резанул по волокнам, оставив на клеенке след от ножа. Кот боднул ногу Тулина и мяукнул.

– Держи! – Тулин бросил мясцо прямо в серо-коричневую морду.

Кот рыкнул как дикий зверь и с куском в пасти дернул из кухни.

– У-у-у, шайтан, чуть с ног не сбил, – проворчала Аманбеке, замерев на пороге. – А ты почему не на работе?

– Новенького оставил вместо себя, пусть тренируется телок мочить, – буркнул Тулин, вытирая кровавые руки о полотенце. – Мам, а где Айнагуль?

– Это я тебя спрашиваю, где мой внук? – Аманбеке посмотрела на настенные часы с мутным пластиковым циферблатом. – Эта пигалица, твоя жена, ускакала на рынок за детским питанием ни свет ни заря и давным-давно должна была вернуться! Ребенок голодный, в ее сиськах-то уже пусто. Хотя ты и без меня знаешь, слышала, как ночами присасываешься к вымени, как теленок…

Тулин нахмурился. Аманбеке схватила сумку, достала все мясо и стала быстро его разделывать большим ножом.

– Будешь и дальше таким теленочком, пришибут тебя, – Аманбеке сделала паузу, словно подбирала слова, чтобы сильнее задеть сына, – как на бойне мясокомбинатовской. Иди и верни мне внука.

Аманбеке указала ножом на дверь. Тулин замер, вытаращившись, и впервые в жизни замахнулся на мать, та вскинула брови и задребезжала проклятиями.

– Чтобы у тебя, дурака, рука отсохла, которую на мать поднял!

Тулин помотал головой и выбежал из дома. Попадись ему сейчас кто под горячую руку, свалил бы и забил до смерти. Он даже подумал, не вернуться ли на работу и не выплеснуть ли злобу на очередную Буренку. Представил широкий коровий лоб в мелких кудряшках, похожих на кипящее молоко, и чуть успокоился.

Детское питание можно было достать только у одной торговки. Тулин смачно плюнул и направился к аккуратному коттеджу Райхан. От остальных домов он отличался ровной кладкой новых кирпичей. На стройке у торговки работала специальная бригада, а не местные умельцы, как обычно в поселке. С завистью Тулин посмотрел на настоящие пластиковые окна, на фигурный козырек над крыльцом и заколотил кулачищами по железным воротам. Собака во дворе взбесилась, громко звякнула цепью и, захлебываясь лаем, встала на дыбы. Сквозь щель в заборе Тулин увидел Райхан. Она, не торопясь, выходила из деревянной сарайки, ведя в поводу верблюдиху Машу. Старая Маша прихрамывала. Прекрасные темные глаза ее гноились. С морды свисала свалявшаяся шерсть. И все же верблюдиха была главной достопримечательностью поселка.

Тулин не раз давал деньги Рстушке и Жаноке на билет в домашний зоопарк Райхан, хоть и считал, что торговка слишком дорого берет. Да и на что там смотреть!

Наконец Райхан доковыляла до ворот и отворила засов.

– Салам, Райхан! Ты жену мою не видела? – посмотрел строго густой чернотой. – Она за питанием должна была к тебе прийти сегодня.

– Айнагуль? Так не присла, – проговорила торговка наполовину беззубым ртом. – Но я ее видела, в марсрутку шадилашь.

– А куда она собиралась, не знаешь?

– Откуда ж? – Райхан засмеялась, брызнув слюной в Тулина. – Ой, прошти, шынок.