Отец смотрит на запад

– Все, не продолжайте. Я вам не психолог и не полиция. Я – ваш риелтор. Вернее, была им до сегодняшнего дня. Я расторгаю с вами договор. Ваш дом даже с участком стоит так мало, что я не заинтересована в комиссионных.

И отключилась, не попрощавшись. Телефон жалобно пиликнул и погас, разряженный. Весь этот короткий разговор Катя плакала, но жара тут же высушивала слезы, оставляя на щеках соленую пудру.

– Я больше не могу бороться, я проиграла, ничего не получится, – прошептала Катя, словно делилась секретом.

– Кто это был? – спросила Айнагуль.

– Риелторша. Звонила сказать, какое я ничтожество и что не заинтересована во мне как в клиенте. Да что там говорить! Я сама в себе не заинтересована. У меня ничего нет.

– У тебя есть квартира тут.

– Ага! И поехавшие умом родственники, которые скорее меня убьют, чем расстанутся с квадратными метрами. Нет уж, спасибо. – Катя нервно рассмеялась. – Но что интересно: она решила, что я звонила ей ради шутки. Хороша шутка, набирать малознакомым людям из могилы отца. Знаешь, тебе, наверное, не надо было вытаскивать меня из склепа.

– Не говори чушь, – отрезала Айнагуль и отвела взгляд.

Катя прикрыла обожженные солью глаза. Увидела перед собой интеллигентное лицо бабушки, услышала ее голос, вспомнила запах ее духов. Ирочка будто была жива, казалось, она скоро приедет за Катей в этот поселок и заберет, снова спасет от Аманбеке с Тулином. Как только она подумала о здешней родне, вместо лица бабушки в памяти всплыло темное пятно – физиономия братца. Он ржал, показывая щель между зубами. Катя будто смотрела сцены из фильма со своим участием: вот ее придавил своим весом Тулин, его лицо с прижмуренными глазами перекошено удовольствием. Катя сильнее сжала веки, и пятно посветлело и завибрировало – терся о Катю уже не Тулин, а долговязый Юрок.

Надо бы спрятаться от солнца под козырек остановки. Но что-то Катю смутило. Она не могла понять, что именно. Остановка как остановка: под обшарпанной скамьей куча мусора – бутылки, жестянки, пестрые пятна семечной шелухи. В обоссанных потемневших углах жужжат зеленые точки мух. Вдруг узкая полоска тени шевельнулась. Катя пригляделась и вздрогнула. Детская фигурка!

– Айнагу-у-уль, – услышала она чистый мальчишеский голосок.

– Катя, подойди сюда, что покажу! – позвала Айнагуль и спустила с плеча сумку.

Катя, то и дело оглядываясь на малыша в тени, прошаркала к Айнагуль.

– Это я нашла в квартире твоего отца. – Айнагуль распахнула корпе, и Катя сощурилась, будто от пятитысячных шел свет. – Твоя тетка рвала и метала, но деньги так и не обнаружила. А мне Маратик подсказал.

Катя моргнула. Блик браслета Айнагуль резанул по глазам.

– Бери, это все твое, – тихо произнесла Айнагуль. – Тут больше пяти миллионов, я считала. Только… – Айнагуль прикусила сухую нижнюю губу. – Только ты не могла бы дать мне немного денег взаймы, чтобы нам с Асхатиком уехать подальше отсюда?

Катя чуть не задохнулась и кинулась обнимать невестку.

– Айнагуль! Господи, спасибо! – Катя плакала и нервно смеялась. – Я тебе по гроб жизни обязана, буквально! Поехали со мной в Москву? Найдем тебе работу, сынок будет ходить в детский сад и кружки.

– А можно? Возьмешь нас с собой?

– Едем, конечно!

Айнагуль теперь тоже плакала. Вдруг, словно опомнившись, она закрутилась на месте, ища глазами очки Аманбеке. Катя тоже бросилась искать и растоптала хрупнувший пластик. Потянулась за рюкзаком. Покопалась там пару минут и выудила косметичку.

– На, замажь синяк.

Айнагуль выдавила из тюбика бледно-розовый крем в ладонь и быстро утрамбовала его под глазом, как штукатурку. Остатки грубо размазала по щекам, как краску.

Автобуса все не было. Детская фигурка под козырьком почти растворилась в тени. Асхатик заерзал и захныкал. Айнагуль склонилась к нему, что-то ласково напевая. У Кати раскалывалась голова, и детское нытье усиливало боль. И что, теперь так будет всегда? Не поторопилась ли она с приглашением? Ну, допустим, ей удастся купить в Москве небольшую «двушку». Одна комната отойдет невестке с сынком. И как скоро женщина из дикого азиатского поселка найдет работу? А если она сядет ей на шею? И ведь не выселишь! Закон всегда на стороне ребенка. А если Айнагуль будет разыскивать Тулин? Найдет, и тогда им обеим несдобровать. Может, стоило просто дать денег и разойтись. Ну, например, миллион. В конце концов, если бы не Айнагуль, смотрела бы Катя сейчас на запад поверх останков отца. Но, с другой стороны, Айнагуль обязана была так поступить, иначе сама бы стала убийцей и воровкой.