Отя, тебе нравится?..(СИ)

…Обалдеть, раньше Вале больше шести никто не давал…

Потрясенный, шлюхер наскоро ополоснулся в душе, натянул заново блядское тряпье и отправился в тематический клуб, искать дома и снимать стресс качественной поркой.

О том, что, по идее, ему теперь полагается иметь, по статусу, гладкую шкурку, он, разумеется, не подумал…

— Отя! Отя! — вернувшийся из детсада Алешка с разгона бухнулся сверху и обхватил ручонками вокруг торса. — Меня Саша обозвал соплей! Скажи ему, что я не сопля!

«Не сопля, не сопля! Конечно, не сопля! Сопля у вас отец, насморком задушило напрочь. Апчхи!»

Дневник Вали Виктор убрал под матрац — дети не дадут почитать, террористы. Купай их, корми, развлекай сказками. Тяжела родительская доля, факт.

Уставшие в садике Саша и Алеша капризничали и ковырялись в тарелках. Мальчики не хотели есть манную кашу, они хотели сладкий творожок с фруктами, но творог закончился, а новый не купили, забыли.

А еще юные, будущие супруги продолжали начатую в машине, по дороге домой, ссору. Обычное дело для влюбленной, живущей вместе семейной пары, увы.

Так как рты у обоих были заняты манкой, не позволявшей словесной перепалки, мальчики использовали локти — пихались, и ноги — попинывали друг друга, впрочем, не больно, скорее, обидно, под прикрытием скатерти.

Ну, и зыркали гневно, Саша на Алешу, Алеша на Сашу. Родителям не жаловались, решили как взрослые разобраться сами.

Разобрались — после очередного пинка, попавшего в косточку, Алеша разревелся в голос, швырнул в Сашу ложкой — метко, угодил жениху ровно посередине лба — соскочил с табурета и убежал в ванную, где заперся.

В результате Женя час утешал плачущего навзрыд Сашу, а Виктор, хрипя и кашляя, уговаривал Алешу открыть.

После детей помирили, помыли, сразу двоих, под душем и уложили спать без сказки на ночь — в наказание за учиненный скандал и испорченный вечер.

Объединившиеся в обиде на наотрез отказавшихся почитать родителей мальчишки немного повыли и уснули, жалея друг друга и шмыгая носами, в обнимку.

Умора. А раньше было нельзя, обязательно нужно для обнимашек подраться, развести соленые озера и довести отю и папу до крика.

Малявки шестилетние, что с них возьмешь, кроме слез с соплями и анализов? Эээ, разрисованные фломастерами обои в коридоре? Так старались, так старались вчера… Еще — разбросанные по полам, везде, игрушки, пожалуй — очень приятно на них, твердых и имеющих острые углы, наступать в темноте, особенно — без тапок бредя, сонным, ночью в туалет…

====== Часть 21 ======

Так как Саша и Алеша из-за устроенного ими вечером скандала заснули поздно, то и с подъемом у них на следующее утро возникла проблема. Но папа Женя был неумолим. А куда деваться? На насквозь больного Виктора малышню не оставишь, самому на работу и уже опаздывает, а Даню или его брата дергать с занятий — нехорошо. Лучше пусть помогут, когда действительно есть нужда.

— Садик, садик! — приговаривал строго поджимающий губы омега, ускоряя хнычущих мальчишек легкими подзатыльниками: — На тихом часе отоспитесь! Вам урок на будущее — поостережетесь в следующий раз орать до полуночи! Быстро оделись, кроссовки, рюкзаки где? Саша, Файер! Алеша, Кир! Взяли уже! У меня через час первая операция назначена, а вы копаетесь!

— Вик, радость моя, — уже в дверях, выпихнув обнимающихся с любимыми игрушками Алешу и Сашу на лестничную клетку, обернулся, в вихре взметнувшихся локонов, Женя к провожающему, с платком у текущего носа, Виктору, — поимей совесть, поднимись с кровати, сходи в магазин за продуктами и хоть супа нам свари. Самого простого, на курице, с лапшой. Я знаю, что ты болеешь, — он потянулся и чмокнул своего мужчину в щеку, — но не умираешь же! Детей я из сада вечером заберу.

И омега умчался, волоча упирающихся, безнадежно скулящих на два голоса сыновей, родного и приемного, за руки.

А Виктор остался за главного, хозяйствовать. Бурча, потому что ныли мышцы, альфа сползал в душ — бриться не стал, решил, что жирно и, вообще, перетерпится, сгонял, на машине, в супермаркет, затарился продуктами и вернулся домой.

Помыв под краном курицу, мужчина сунул ее в кастрюлю целиком, залил водой, посолил, добавил луковку, три зубчика чеснока, несколько лавровых листиков и десяток горошин перца, для аромата, и поставил на огонь. Сам же предусмотрительно не залег — вдруг уснет, газ-то включен — а уселся рядом с плитой, следить за процессом варки и читать Валин дневник.

«Макс — потрясающий парень», — написал Валя о своем новом друге, поставил в конце предложения семь (!) восклицательных знаков — Виктор не поленился посчитать — и обвел все это в жирную рамочку.