Откатчики. Роман о «крысах»

Обычно такие «заплывы» продолжались около часа, а то и больше. Для Геры некоторое время было загадкой: кем же является тот несчастный, что вынужден фактически каждый вечер выслушивать столь искрометный сленг и ухитряться, по-видимому, не теряя самообладания, что-то на это отвечать? Кто он, этот обладатель поистине железных нервов и адского хладнокровия? Гера даже мысленно нарисовал себе портрет этого страстотерпца: очевидно, что это был кто-то из членов администрации «Великана». Кто-то, кто держал ответ за сбыт всей сладкой продукции, например, коммерческий директор. И был он «осчастливлен» корпоративным мобильным телефоном, выключать который не имел права ни при каких обстоятельствах. Кто-то, кому было слегка за тридцать. Кто-то далеко не глупый и сдержанный, а сдержанность в ответ на скотское хамство – это несомненный признак интеллигентности человека. Кто-то, кого устраивало его финансовое положение. Гера был уверен в том, что заработная плата у этого коммерческого директора была невысокой. Но что-то заставляло его держаться за место. Что? Очевидно, «имеет левачка». В этом Гера хорошо разбирался, а услышав однажды очередной напыщенный спич Ионыча, он мысленно пожал руку своему «астральному по откатам братику», как назвал он про себя хитрюгу – коммерсанта из «Великана».

Котэ Ионович начал стандартно:

– Э! Как дела? Знаю, что хуева дела, просто спрашиваю! Щьто? Какой там «все нармально?» Я такой «нармально» маму йэбал! Вездэ взятки платим, на лапу этим пидаррасам-закупщикам даем, ты им сам дэнги мои возиш, а гдэ рэзультат?! Щьто? Какой наххуй «абарот увеличился в тры раза»? Я этот абарот маму йэбал! Щьто? Какой пилять «приход на сщот»?! Я такой приход маму йэбал! Щьто? Ты мэнэ спрашиваешь «пачиму»? «Пачиму», ты мэнэ спрашиваэщь?! Патаму пилять, щьто за такие аткаты, какие мы па тваей рекамендацыи вэзде платим, вэзде падарки-хуярки дайом, у нас такой приход на счот ат всех этих пидаррасов должен быть, щьто я их маму йэбал! Щьто значит «как они там рэшат, так все и будэт»?! Кто «они», пилять?! Закупщики, щьто ли?! Да я их маму йэбал! Ани, пилять, кто такие?! Ты им тагда зачэм каждый мэсяц каждому па столка дэнэг атвозиш?! За щьто?! Мы кагда на рынках таргавали, хуй каму платыли! А ты пришел, и стали с сетями-хуями работать и давай всем дэнги платить! Мы им платим, а ани нам хуй!

Затем Котэ Ионович на некоторое непродолжительное время замолчал, очевидно, выслушивая подробные ответы на свои не в меру эмоциональные вопросы, а после опять взорвался с новой силой:

– Да я их маму всех йэбал! Я вабще сам хачу с этими пидаррасами встретитца! А то мэнэ кажетца, щьто мы им дахуя платим! Пускай идут на встрэчу! Пускай сваи аппэтиты снижают! Мы болшэ всэх каму платым? «Арману»? Я ево маму йэбал! А кто там закупщик? Баба? Как завут? Как? Какая еще Суламифь? Эта што за имя?! Ланна, мэнэ похуй! Давай мэнэ с этай Суламифью встрэчу арганизуй! Давай звани ей прямо щас и гавари, што с ней Катэ Ионыч желают встретитца! Давай-давай, я жьду!

Гера откупорил новую бутылку пива, отпил глоток и мысленно пожелал неизвестному ловкачу выпутаться из этой неуклюже поставленной, но все же действенной ловушки. Тем временем во двор въехал «Мерседес» Малхаса, припарковался. Тот вышел из машины, привычно вопя что-то в телефон, но, увидев своего приятеля-компаньона без привычной трубки, повиновался рефлексу делать все так же и, проорав кому-то обидные слова про маму, прервал свой телефонный монолог.

– Здарова, Катэ!

– Э! Здарова, Малхас!

– Щьто тут делаещь?

– Званка жьду!

– Э! Ат каво званка жьдещь?!

– Ат нашэва камэрчскава дырэктара! Я йэво маму йэбал! Он дэнги, взятки-хуятки возит, а толку, сам знаеш, щьто мало!

– Да ладна тэбэ! Абарот в три раза поднялся, как этого на работу взяли.

– Ну, хачу, знаищь, чиста его просто припугнуть, а то абарзел! И хачу с кемнить из сетей встрэтитца, можэт, цэну сбавлю. А то вдруг этот наш камерческий дырэктар вазьмет, да и пропадет куденить, а мы с табой и не знаем никаво! Щьто тада дэлать будэм?! Он все на сэбя закрыл и адын все взятки развозит, а мы ничо не знаем. Можэт, он вабще ничо не возит никуда, а все себе в карман пиздит!

«Мыслит в верном направлении, – усмехнулся про себя Гера. – Бьюсь об заклад, что парень у вас не лаптем щи хлебает, а имеет с вас по полной программе».

В этот момент у Ионыча зазвонил телефон:

– Э! Щьто!? Пачэму нэ хочэт?! А щьто ана баится?! С грузинами дела иметь нэ хочет?! Да я их, ээээ, ее я маму йэбал! Щьто?! Уволитца хочишь?! Пачэму?! Да кто тэбэ нэ давэряет?! Все тэбэ давэряют! Не давэряли бы, ты бы у нас нэ работал! Ладна, давай! Все нармална! Малхас тэбэ прывэт пэрэдает.

Гера показал незримому хитрецу оттопыренный большой палец на правой руке.

Малхас кивнул: мол, что тот сказал? Ионыч пожал плечами:

– Гаварыт, он с той бабой гаварыл, и ана истэрику ему закатыла, мол, тэбя знаю, ат тэбя дэньги палучаю, нэ с кем встречатца нэ стану, тем более с грузинами, я их, ээээ, ее я маму йэбал! Щьто думаеш, Малхаси?

– Нэ знаю! Можэт, врет, а можэт, и нэт.