Откровение

Спасибо большое Андрею Сергеевичу Кончаловскому, к которому я пришла накануне церемонии награждения и сказала, что мне вообще не в чем идти. Он каким-то образом извернулся. Очень быстро мне притащили платье – черное, шелково-шифоновое, свободное, летящее, с длинными рукавами. И у меня, естественно, не оказалось туфель. Это была головоломка номер два. Конечно, мне было очень-очень страшно, потому что я не говорила на языке и не знала, что мне делать. Я понимала, что мне нужен большой каблук, потому что платье было очень длинное. И откуда-то чудом возникла женщина, которая потащила меня в дорогой магазин, нашла изумительные плетеные серебряные босоножки на нужном каблуке, которые так подходили к черному платью.

И здесь же я вдруг увидела мерцающую камнями сумку из стекла. Она была настолько красива, с пряжкой и серебряной ручечкой, что я сказала: «Только эту сумку», – потому что со вкусом у меня всегда все было в порядке. Возможностей в Советском Союзе было меньше, но вкус, извините… Я хватаю эту сумку, которая идеально подходит к моим босоножкам. Оставляю на кассе все суточные деньги, которые мне выдали на Канны (потому что последние парижские я оставила на покупку билета на фильм Милоша Формана Hair, куда было запрещено ходить. А я пошла, посмотрела – и сразу же стала невыездной).

Так вот, возвращаясь к моему роскошному виду. Мы все вышли на сцену, да еще и получили приз, и моя сумка горела всеми огнями, как настоящее бриллиантовое чудо. Потом все газеты писали: «Она была так красиво одета, на ней не было никаких бриллиантов, с распущенными длинными русыми волосами, в летящем платье и с сумкой, которая была сделана из бриллиантов, какая удивительная русская девушка». Вот такую историю я вспомнила про Никиту, и меня унесло куда-то к нему.

18.3 Путешествия в кабриолете и «еврейская мамочка»

Поездки и приключение в Гранд-каньоне. Аренда дома в Беверли-Хиллз

И все-таки, продолжая тему первого приезда в Голливуд. Как я уже говорила ранее, Максимилиан серьезно воспринял мое желание остаться здесь. Я никогда не говорила Максимилиану в Мюнхене, что чувствую себя как дома. Он знал, какая я по-настоящему русская в душе, он знал, как мне трудно, он знал, как я люблю свою Родину. И даже несмотря на то, что иногда я уезжала на несколько месяцев подряд (а как не выезжать, если у меня родился ребенок), я безумно страдала. Моей любви к Родине и патриотизму не было конца. Он об этом знал и жестоко надо мной шутил. Правда, он меня еще, ко всему прочему, называл «мой пятилетний план», потому что у меня все было запланировано, как в Советском Союзе.

А он был такой, знаете, перекати поле – куда ветер подует, туда и понесется, хотя аристократическая структура личности – это, конечно, серьезная внутренняя организация. Я так никогда не умела. Никогда не забуду его великую фразу: «You don't travel to arrive» («Ты отправляешься в путешествие не для того, чтобы приехать»). Понимаете? Ты же едешь в путешествие – и вот это с ним получалось великолепно. Я никогда так не умела и до сих пор не научилась. Мечтаю, думаю, что это возможно, но никогда такого себе не позволяю. У меня же всегда все организовано: по дороге этот отель, остановка здесь, здесь это, здесь то. Конструкция железная. Мой концептуализм эпического сознания здесь блистает в полной мере. Макс имел двух секретарей, менеджеров, бизнес-менеджеров в Америке и Европе, и тем не менее я была лучшим его менеджером. Когда я вела переговоры по заселению в отель или чему-то еще, это было лучшее решение, потому что только я знала, что именно нужно и как это организовать.

А с Максом мы просто садились в машину, опускали крышу и ехали без намерения вообще куда-либо приехать. Особенно в Европе, когда мы катались по маленьким штрассам, дорожкам и улицам, проезжали горы и огромные альпийские луга, все что угодно… И вдруг где-то на вершине горы ты видел что-то уютненькое, какие-то балкончики, украшенные цветочками, какую-то уютную маленькую сказку, и я говорила: «Вот оно», и мы с ним ехали в ту сказку, останавливались, ночевали, а наутро снова садились в машину. Мы останавливались на каких-то сумасшедших озерах, иногда в таком путешествии вдруг доезжали до Венеции. Вообще от Мюнхена до Венеции ехать ни фига, очень быстро, особенно из Альп.