Откровенные

— Вы, вероятно, и женились на мне, предусмотрительно рассчитывая на мое богатство, чтоб легче сделать карьеру, — проговорила Ксения с насмешливым спокойствием.

— Не скрою, имел его в виду, когда увидел, что вы влюбились в меня и предпочли Павлищеву…

— И без моего миллиона не женились бы на мне?

— Догадаться, я думаю, не трудно! — с циничной откровенностью ответил Марк.

— Благодарю… Вы, по крайней мере, откровенный… Сегодня же я уезжаю с детьми к папе, а адвокат переговорит с вами о разводе. Надеюсь, вы ничего не имеете против развода?.. Вам заплатят за него! — прибавила Ксения и вышла из комнаты.

* * *

В тот же день Ксения приехала с детьми к отцу и объявила ему, что рассталась с мужем.

Старик был в отчаянии. Он понял причину разрыва и пробовал, было, оправдать Марка. Он ради любви к жене и детям не соглашался рисковать состоянием. Он прав.

И старик умолял дочь примириться с мужем. Он ни за что не возьмет этих проклятых денег.

— Ты их возьмешь, папа. А о нем ни слова, слышишь ли, никогда ни слова! — проговорила Ксения с порывистостью и со злостью в голосе.

— Но, ведь, ты так любишь Марка, моя родная?

— Любила! — прошептала Ксения.

— А теперь?..

— Презираю и стыжусь, что любила такого подлеца… Если б ты только знал…

И Ксения зарыдала.

Когда дня через два один известный адвокат явился к Марку для переговоров, Марк объявил, что согласен на развод и готов взять всю вину на себя.

— А какие вам угодно назначить условия? — спросил адвокат, рассчитывая, что муж, которого бросила жена с миллионом, потребует крупного вознаграждения.

— Никаких!

— То-есть, как никаких?.. Вы, вероятно, не изволили понять меня, Марк Евграфович, я хотел сказать…

— Просто никаких. Кажется, понятно? — резко промолвил Марк и насмешливо посмотрел на удивленного адвоката.

Еще более удивился адвокат, когда Марк вручил ему сохранные расписки на 300,000 и просил их передать Трифонову.

— Потрудитесь выдать в получении этих денег расписку! — проговорил Марк, и когда расписка была выдана, распростился с адвокатом, прибавив, что он всегда к его услугам, с девяти до одиннадцати, по делу развода.

Через неделю вся обстановка богатой квартиры Марка, экипажи и лошади были отосланы в дом Трифоновых, и сам Марк перебрался в маленькую, очень скромную квартиру, взяв с собой лишь свою громадную библиотеку.

VII

У Аркадия Николаевича Иволгина тревожно забилось-таки сердце, когда, дней через пять после свидания с Павлищевым, рано утром курьер доставил ему коротенькую официальную записку, в которой было сказано, что «его превосходительство Степан Ильич Павлищев покорнейше просит его превосходительство Аркадия Николаевича Иволгина пожаловать к нему в министерство сегодня, пятого декабря, в 12 часов утра».

До сих пор Иволгин не мог ни от кого узнать, в каком направлении был составлен доклад по ходатайству банка о ссуде. Чиновники решительно ничего не знали и не могли даже указать на писаря, переписывавшего доклад, так как он переписывался на дому у осторожного Марка. Павлищева эти дни никак не удавалось повидать, хотя Иволгин и заезжал в министерство по несколько раз в день. Его превосходительство был так занят, что положительно разрывался и никого из частных лиц не принимал, исключая как в приемный день. Несколько спешных комиссий, в которых он председательствовал, разные спешные дела заставляли Степана Ильича, так сказать, всего себя приносить на алтарь отечества, тем более, что ходили слухи, будто министр устал и хочет отдохнуть и возложил всю обузу на своего любимца, как бы приготовляя себе преемника. Марк, который бы мог дать самые точные сведения, как нарочно, не приходил в министерство, и почему он не приходит, никто не мог сообщить.

Обуреваемый понятным нетерпением, Аркадий Николаевич решился поехать к Борщову на квартиру и был не мало изумлен, когда, остановившись у подъезда роскошного особняка, увидал носильщиков, выносивших мебель и другие вещи и нагружавших фуры.

— Борщовы съезжают? — спросил он швейцара, подбежавшего к дверце кареты.

— Точно так, ваше превосходительство! Уже съехали! — ответил швейцар.

— Куда? — удивился Иволгин.

— Барыня с детьми изволили переехать к родителям, а барин… История вышла-с…

Швейцар не окончил и замялся.

Аркадий Николаевич, охотник до «всяких историй» и умевший их узнавать, догадался сунуть швейцару бумажку, и спросил:

— Какая история? Расскажи-ка!..

Швейцар объяснил, что господа рассорились и разъехались.

— Разводиться, слышно, будут, ваше превосходительство.

— А не знаешь, из-за чего вышла история, братец?

— Не могу знать. Горничная сказывала, из-за денег будто…

Узнавши новый адрес Борщова, Иволгин отправился к нему и был окончательно изумлен, когда дворник указал ему на подъезд во дворе и сказал, что г. Борщов живет в четвертом этаже, двадцать четвертый нумер.

«Однако же, большим дураком оказался этот Борщов, а говорили, что умный человек! Расходится с женой миллионершей и забирается в четвертый этаж! Неужели он не сумел обеспечить себя?» размышлял Аркадий Николаевич, поднимаясь по лестнице.