Открытое письмо молодому человеку о науке жить

В мире творятся немыслимые безумства. В англий-ских газетах сообщалось о концерте тишины, который дал однажды некий безвестный пианист. Шумная рек-лама сделала свое дело -- в день концерта зал был полон. Виртуоз тишины садится за рояль и играет, но поскольку все струны сняты, не раздается ни единого звука. Люди в зале косятся друг на друга. Каждый ждет, что сделает сосед, и в результате вся аудитория сидит затаив дыхание. После двух часов гробовой ти-шины концерт оканчивается. Пианист встает и кланя-ется. Его провожают бурными аплодисментами. На следующий день виртуоз тишины рассказывает эту ис-торию по телевизору и в заключение признается: "Я хотел посмотреть, как далеко простирается человечес-кая глупость; она безгранична".

Я бы сказал, не столько глупость, сколько слабость. Слушатели понимали, что ничего не слышат, но боя-лись показаться старомодными. "Публике так часто давали пощечины, -- говорит Жан Кокто, -- что те-перь, аплодируя, она сама бьет себя по щекам". Я называю снобами людей, которые притворно восхища-ются тем, чего в действительности не любят и не по-нимают. Снобизм -- это порок. Вам предстоит пусть не изжить его окончательно (это невозможно), но хотя бы по мере сил бороться с ним и его пагубными пос-ледствиями.

Поймите меня правильно. Я вовсе не противник новых форм в искусстве. Всякое потрясение полезно,

(590)

оно пробуждает от спячки. Потрясение -- неотъемле-мая часть произведения искусства. То, что одна эпоха считает непонятным, для следующей эпохи становится общим местом. Импрессионистов осмеивали, хулили, они долгое время прозябали в нищете; сегодня их по-лотна -- гордость музеев. Жюль Леметр насмехался над Верленом и Малларме; Сент-БJв видел в Бодлере хо-рошо воспитанного и со вкусом одетого молодого че-ловека, которому не стоит писать стихи*. Вчерашние отверженные порой становятся мэтрами. Экстрава-гантному сюрреализму мы обязаны чудесным Араго-ном. Мишель Бютор", Натали Саррот', Роб-Грийе*, Клод Симон*, Клод Мориак*, каковы бы ни были их теории, весьма талантливы. Я прошу вас только о двух вещах: не презирайте мастеров прошлого; если слава их дошла до нашего времени, значит, они это заслужи-ли. Отстаивайте новые формы только в том случае, если они вам действительно нравятся. Не стоит ориен-тироваться на общественное мнение. Это не маяк, а блуждающие огни. Слушайтесь своего вкуса, уважая в первую очередь тех авторов, которыми до вас восхища-лись бесчисленные поколения людей.

_________________________________________________________________

Цель

Люди живут, едят, любят, рожают детей, трудятся. Зачем? ГJте отвечал: "Чтобы пирамида моей жизни, основание которой было заложено еще до меня, под-нялась как можно выше". Попытаться сделать из своей жизни шедевр -занятие достойное. Фундамент и вправду всегда бывает заложен еще до нас. Возьмем, например, меня: я родился в провинции в семье про-мышленника и должен был пойти по стопам отца, а моя мать, женщина очень образованная, привила мне вкус к изящной словесности. Вот исходная точка. На этом фундаменте я как умел возводил свою пирамиду. В вашем возрасте я и не подозревал, какой она будет. Я никогда не строил далеко идущих жизненных пла-нов. Я ставил перед собой ближайшие цели: написать такую-то книгу, прочесть курс лекций в таком-то уни

(591)

верситете, убедить людей в истинности такого-то по^ ложения. Случай то изменял и расстраивал мои планы, то способствовал их выполнению. Непредвиденные события подсказывали мне сюжеты. Произведение по-лучалось совсем не таким, каким я его себе представ-лял. Я леденел от ненависти; меня согревала дружба. Пирамида поднималась в небо, несовершенная, неров-ная, с кривыми ступенями. Сейчас она почти законче-на. Когда архитектор с грехом пополам положит в свою постройку последний камень, ему останется только исчезнуть.

Вы молоды и только начинаете строить свою пира-миду на том фундаменте, что достался вам в наследст-во. Я хотел бы уберечь вас от повторения моих оши-бок. Моя пирамида не стала всем, чем могла стать. Почему? Отчасти потому, что я потерял слишком много драгоценного времени. Вы перебьете меня: