Вот я вернусь в город.Гладкий закат ляжет на поздних карминных щитах.Медные краны закрыты.Пусть же ворвется сквозь трубы, очерченные,голубыми ночными губами,сквозь летние створымедных величественных отверстийподземного ледяного града струя.Кто провозвестник ночи города прежнего?Темным периодом хлынет подземныйкосой дождь.Будет бульвар шуметь.Память, память снова вернись.Помнишь ветер, идущий от парусной низкой реки?И рассветающих ягод на парусе горсть,Амальгамы дрожащий туманный листокподъязычный.Игол и ягод нутро.Утро и серебра звериного пепел холодный…В старой квартире настороженное утро.Снова земля… И от века мы с нею.Наше спокойное утро, ушедшее печальнымвослед парусам.Тихо… томящийся пепел во тьме табакакрепости стиснутой твоей руки.Я не уйду, я не уйду никуда, любимая,поздней тени твоей уходя вослед,парусу серому языку серой сливовой лавы,погасшей в базальтовом пепле асфальта.Уйдем же, любимая, от реки, разлетимся, как пепел,в волосы нежные уходящиеи встряхивая пепел в угли водыразлетимся… и больше… вернемся…нет… снова вернемся в другого,но уже не в себя мы вернемся,и я доскажу, разлетаясь.
Часть третья
Вступление
Времена… Пробужденье…И твой профиль орлиныйнад небесным огнеми черной смолой пустыньВолосы морские, лепечущие иглами соли,уходящие к горизонту…волос полузакрытая тьма…Только плещется в комнате вешнейТомительный хлад пробужденьяЗа яблоками глаз.И веки, что ты, когда-то сомкнул,Печатью закрытойДымным утром становятся.Эти конверты из времени извлеченные…Их ждут вестовые суда,Гербы почтовые сохнут(Почтовый чиновник нейдет)Так дымный твой профиль горитв предрассветных лучах,И в пы́ли холодной приходит чиновникво мгле.Он летнюю рвет парусину,И медные долгие волосы проволок встретитИ ветхий, в сломавшейся извести,пропитанный слюною конвертС глубокой волной, дохлестнувшей сквозь сонЧто меж пальцев пронзят брючною теневойбахромой и солью осядут во сне.