Открытые письма «архитектору перестройки» А.Н. Яковлеву

Но при каком же условии это возможно? В этом ведь вся проблема для истинного гуманизма. Возможно такое лишь тогда, когда есть абсолютная субстанция. Лишь тогда. И.Кант и исходит именно из этого: «...имеется нечто такое, существование чего само по себе обладает абсолютной ценностью». Это нечто «как цель сама по себе» и могло бы «быть основанием определенных законов». «...Только в нем (этом «нечто») могло бы заключаться основание возможности категорического императива, то есть практического закона».

А этот закон и есть именно закон нравственный.

Стало быть, все заключено в самом человеке? «Теперь, — продолжает Кант, — я утверждаю: человек и вообще всякое разумное существо существует как цель сама по себе, а не только как средство для любого применения со стороны той или другой воли; во всех своих поступках, направленных как на самого себя, так и на другие разумные существа, он всегда должен рассматриваться также как цель» (там же. с. 268–269).

Ей-богу, читая все это, невольно думаешь о том, что частые жалобы на излишнюю усложненность и неясность кантовской мысли несколько все же преувеличены. Мысль Канта неотвратимо движется к утверждению идеи человека как самоцели. Причем каждого индивидуального человека. А еще шире — и всякого разумного существа. Помимо и людей! И.Кант допускал существование «цивилизаций духов» в космосе...

Поскольку в твоих суждениях и в самой твоей жизненной практике я не обнаружил ни малейших доказательств того, что ты действительно признаешь справедливым этическое учение Канта (а может, просто и подзабыл его), придется здесь привести суждения Кёнигсбергского пророка как можно более подробно, чем делалось это философами из среды прислужников генетически близкого тебе Агитпропа. Вот ведь он, в сущности, непревзойденный по крупности уровень раскрытия основ человеческой совести. «...Если должен, — писал Кант, — существовать высший практический принцип и по отношению к человеческой воле — категорический императив, то этот принцип должен быть таким, который, исходя из представления о том, что для каждого необходимо есть цель, так как оно есть цель сама по себе, составляет объективный принцип воли, стало быть, может служить всеобщим практическим законом. Основание этого принципа таково: разумное естество существует как цель сама по себе. Так человек необходимо представляет себе свое собственное существование; постольку, следовательно, это субъективный принцип человеческих поступков. Но так представляет себе свое существование и всякое другое разумное существо ввиду того же самого основания разума, которое имеет силу и для меня; следовательно, это есть также объективный принцип, из которого как из высшего практического основания непременно можно вывести все законы воли. Практическим императивом, таким образом, будет следующий: поступай так, чтобы ты всегда относился к человечеству и в своем лице, и в лице всякого другого также как к цели и никогда не относился бы к нему только как к средству» (там же. с. 269–270).

А.Швейцер очень убедительно извлек корень высшей степени из этих положений, вывел: всякий человек начинается с того, что он познает самого себя лишь в процессе своего отношения именно к «другому». Ш.Фурье заметил, что для добродетели достаточно одного человека, а для греха нужны, по меньшей мере, двое... Это лишь остроумие, ибо для добродетели нужны, самое малое, тоже двое: человек есть истинно человек лишь в общении с себе подобными.

И.Кант четче своих предшественников сформулировал проблему самоцели. Это всякий человеческий индивид, над волей которого, если он не нарушает свободы другого, никто не имеет власти. Диктатура над личностью (как нарушение достоинства) исключается априорно...

Ну не красавец ли такой вот афоризм Канта: «В царстве целей все имеет или цену, или достоинство»? И далее: «То, что имеет цену, может быть заменено также и чем-то другим как эквивалентом; что выше всякой цены, стало быть, не допускает никакого эквивалента, то обладает достоинством» (там же. с. 276–277).

Затем и указывается на то, что составляет собой именно человеческое достоинство: «То, что имеет отношение к общим человеческим склонностям и потребностям, имеет рыночную цену; то, что и без наличия потребности соответствует определенному вкусу, то есть удовольствию от одной лишь бесцельной игры наших душевных сил, имеет определяемую аффектом цену (Affectionspreis); а то, что составляет условие, при котором только и возможно, чтобы нечто было целью самой по себе, имеет не только относительную ценность, то есть цену, но и внутреннюю ценность, то есть достоинство» (там же. с. 277).

Дело-то, оказывается, какое: достоинство человеческое вообще не имеет себе никаких заменителей... Значит, и заменимых людей нет! С каким же дурацким восторгом люди (в их числе — до поры — и мы с тобой) цитировали слова Сталина: «Незаменимых людей нет». Отсюда-то и вышла концепция «человека-винтика» применительно к СССР...