ОТМА. Спасение Романовых

Он облачился и вооружился для битвы: поверх стеганого халата – кольчуга и бронзовые латы, доставшиеся ему, видимо, еще от прапрапрадеда. Сабля в кожаных ножнах с серебром явилась из тех же времен, но карабин за спиной английский, последней модели, и два шестизарядных кольта в ковбойских кобурах. На голове железный островерхий шлем, отороченный лисьим мехом и увенчанный петушиным пером.

– Говорят, они еще девственницы?! Возьму себе в наложницы! Царевен у меня еще не было!

– Четырех? Не много ли вам?

– И то верно, – хохотнул князь. – Одну, так и быть, отдам сыну, а то обидится!

– Князь, мы с вами обо всем договорились, – как можно внушительнее сказал Рейли.

– Ладно-ладно, я помню – убить всех! Ну, может, не сразу… – Князь подмигнул и умчался.

Войско во всем блеске Рейли увидел только сегодня на рассвете. Конечно, он знал, что вооружение тангутов несколько отстало от века, но такого не ожидал. Собранные со всех окрестных кочевий триста всадников имели в основном кремневые ружья, с которыми воевали их предки чуть ли не с Тамерланом. У некоторых не было и того – только сабли и пики. Куда они с этими пиками против пулеметов Унгерна? Рейли знал, что пулеметы у барона есть, но не знал – сколько. Надежда была только на внезапность и численное превосходство.

Из записок мичмана Анненкова 20 февраля 1919 года

Лиховского нет. Невозможно. Лиховский убит, убит …

Кто предатель? Они думали, что я, и до того были в этом уверены, что Лиховский стрелял в меня. И не отмыться теперь. Не оспорить последние слова погибшего героя …

Утром вышли из Гумбума. Барон сократил отдых с десяти дней до трех. Уверенный, что в монастыре полно тангутских шпионов, он не заботился о секретности. Напротив, приготовления делались у всех на виду и о дате выхода сообщалось везде и всем. Нужно было, чтобы тангуты успели собраться и перехватить отряд именно там, где они и планировали, потому что именно там был приготовлен им сюрприз.

За три дня продали всех верблюдов, вместо них купили яков, так что наш караван снова изменился. Но казаки остались при своих конях, хотя местные предупреждали: кони вряд ли переживут переход через Тибетское нагорье. Барон уперся – кавалерия была его страстью. Что же, ему казаков на быков пересаживать – рогатых, лохматых? Срамота.

Я, Бреннер и Каракоев ехали на яках, связанных друг за другом, вел их на длинном поводу верховой казак. Положение наше было незавидное: без оружия и со связанными руками при атаке противника мы совершенно беспомощны. Так повелел Барон. Наша безопасность заботила его в последнюю очередь, да и нас самих – тоже. Мы беспокоились о Государе и Царевнах. Они ехали верхом на лошадях где-то в голове колонны. Кто их охраняет? Надежно ли? Все ли возможное сделал Барон для отражения атаки? Но никто нам диспозицию, конечно, не докладывал.

После удара прикладом я пришел в себя в походном лазарете. К счастью, позвоночник уцелел, но спина ныла и отзывалась тупой болью при каждом движении. Два дня я пролежал, а на третий уже копал могилу. Унгерн приказал бросить тело Лиховского в степи шакалам, но Государь и Великие Княжны потребовали похоронить. Нас троих и отправили хоронить под конвоем. Выбрали холм в окружении гор. Бреннер, Каракоев и я копали могилу, сознавая, что копаем пропасть, навсегда разделяющую нас. Поставили деревянный крест с табличкой: «Здесь лежит Лиховский Павел Васильевич, авиатор». Если бы не конвой, Бреннер и Каракоев закопали бы и меня в той же могиле. Во всяком случае, попытались бы.

А ведь целый день перед катастрофой мы провели вместе: проехали тем же путем на юг, по которому после шли караваном. Там, на плато, со всех сторон окруженном обрывами и отвесными скалами, стояла хижина, вполне пригодная для зимовки. Туда мы планировали доставить Романовых, вырвав их из боя. Пройти к хижине можно было лишь через узкие «ворота» между скал, так что в случае преследования мы втроем могли бы держать оборону против превосходящих сил противника. По дороге к хижине и обратно много говорили и, казалось, простили друг друга, казалось – мы снова вместе, вчетвером, как в начале …

20 февраля 1919 года Северный Тибет

Князь Лу-Хомбо отдал приказ, и все пришло в движение. Туча всадников взошла на гребень холма. На холме напротив заклубилась еще одна туча – вторая половина отряда, которой командовал сын князя. Обе тучи замерли на мгновение, а потом с воем ринулись вниз. Две лавины вниз, вниз – схлестнуться, смести, растоптать тонкую цепочку каравана … Только глубокий снег испортил гениальный план. Низкорослые местные лошади вязли и скакали в снегу, как зайцы. Это скомкало начало движения. Лава набирала скорость неуклонно, но медленно. Русские, метавшиеся внизу, строившиеся в боевой порядок, получили драгоценную минуту или даже две …

Рейли наблюдал за атакой с вершины холма. Японцы за его спиной привставали в стременах на верблюдах, с завистью глядя вслед уходящей коннице.