ОТМА. Спасение Романовых

– Ружья и патроны можно, – согласился Ванюшка. – Зимой по насту до города быстро. Ружья – хорошо.

В стойбище было семь чумов. В одном поселили Романовых. Русские поставили свой лагерь вокруг этого чума, в стороне от тунгусов. Старец и остальные спали под телегами у костра.

– Ваше величество, прошу прощения! – Бреннер стоял у входа в чум, закрытого кожаным пологом.

Вышел Николай. Он сменил гражданский костюм на свой обычный: фуражка, мундир с полковничьими погонами.

Тут же подошел старец, хотя его не звали.

– Ваше величество, я бы хотел переговорить с глазу на глаз, – сказал Бреннер и посмотрел на старца.

– Хорошо. Пройдемся, – сказал Николай.

Река изгибалась и петлей охватывала стойбище, расположенное на мысу. На той стороне высились сопки, заросшие соснами. У воды носились ребятишки, бросали друг в друга арканы.

Николай и Бреннер шли по берегу. Ванюшка-шаман с любопытством смотрел им вслед.

– Парнишку лечить надо, – сказал он Анненкову и кивнул в сторону царского чума.

– Не твое дело, – сказал старец.

– Я могу, – сказал Ванюшка Анненкову, игнорируя старца.

– Ты, бесовское отродье! Ты кого шаманить вздумал? Наследника царя православного? – зарокотал старец. Он был вдвое выше Ванюшки, и тот смотрел ему в живот, ленился задирать голову. – Без тебя есть кому лечить, – заключил старец и пошел к лесу, заложив руки за спину.

– Плохой человек, совсем плохой, – сказал Ванюшка, когда старец отошел на приличное расстояние.

– Почему? – спросил Анненков.

– Я шаман тут. Зачем такой человек царю?

Это был вопрос.

– А не знаешь, где-то недалеко есть скит староверов?

Ванюшка удивился:

– Знаю. Плохое место.

– Плохое?

– Плохое.

– Потому что там православные жили?

– Потому что там православные умерли. Я сам православный, крещеный.

– Умерли?

– Семья была большая. Все умерли.

– От чего?

Ванюшка пожал плечами:

– Плохое место.

– Расскажи царю об этом.

– Зачем царю?

– Мы туда идем.

Ванюшка замотал головой:

– Туда не надо ходить! Плохое место! Этот ведет вас туда?

– Этот …

– Плохой человек ведет вас в плохое место!

Тыманча сдирал шкуру с оленя. У реки в высокой траве бегали царевны с тунгусскими ребятишками. Царевич сидел на камне и улыбался. В русском лагере у костра колдовали с обедом повар Харитонов, лакей Трупп и горничная Демидова. В телеге сидел доктор Боткин и писал карандашом в блокноте. На реке тунгусы в лодке выбирали сети.

Из записок мичмана Анненкова 4 августа 1918 года

…Я подошел к телеге, где рядом с лакеем Труппом спал Распутин. Его котомка лежала тут же. Я осторожно потянул за лямку и вытащил котомку, развязал горловину и нащупал внутри … камень. Пальцы скользнули по гладкой поверхности – при свете костра я увидел черный кристалл величиной с два моих кулака. Тяжелый. Я таких не видел никогда. Что за черт? Снова запустил руку в мешок, нащупал толстую книгу и, еще не видя ее, решил, что это Библия. Конечно же, у всякого старца-странника должно быть Писание. Но оказалось, это «Наш край. Путешествия по Восточной Сибири» неизвестного мне автора. Зачем мужику-сибиряку таскать с собой сочинения какого-то краеведа? Следующим предметом была папка с картами – несколько листов разного масштаба. Насколько можно было понять при беглом осмотре – карты этого края, бассейна рек Уды, Бирюсы и Ангары. На одной карте, наиболее крупной, был поставлен крест и прочерчен маршрут к этому кресту из некоей точки в тайге – по-видимому, из той, где мы находились. И снова кристалл того же размера. Еще охотничий нож в кожаных ножнах. Еще солдатский котелок, ложка, моток веревки, кожаный мешочек на шнурке …

Только я собрался заглянуть в мешочек, как почувствовал спиной чей-то взгляд. Это доктор Боткин приподнялся в телеге. Подошел ко мне, стараясь не шуметь.

– Что там у него?

– Черт знает что.

– Я так и думал, – прошептал доктор.

Я развязал шнурок на горловине кожаного мешочка. Вдвоем с доктором мы, толкаясь головами, пытались разглядеть, что там внутри. Я рискнул вытряхнуть на ладонь содержимое мешочка. Это были какие-то семена, круглые, как горошины, и того же размера, но черного цвета и сморщенные.

– Что это? – спросил я.

– Похоже на черный перец.

Я взял одну горошину и поднес ко рту. Доктор остановил мою руку, вцепившись в нее железной хваткой.

– Вы с ума сошли! Неизвестно, что это! – прошипел он.

Конечно, он был прав. Даже не знаю, что на меня нашло. Я ссыпал горошины обратно в мешочек. Снова пошарив в котомке, вытащил на свет топорик и изогнутый корень дерева странного вида, сухой и гладкий. Больше в котомке ничего не было.

– Странный набор для странника, – прошептал доктор.

– Странный набор для кого угодно …

Из папки с картами я взял одну – ту, что с пометками, свернул ее и сунул за пазуху.

– Он же заметит, – прошептал доктор.

– Плевать. Что он сделает? Государю пожалуется? Тогда ему придется объяснить, что он за странник такой, странствующий по военным картам.

Запихнув все содержимое обратно как попало, я завязал котомку и бросил ее под телегу.

Мы сидели с доктором у тлеющего костра. Я разглядывал карту.

– Этот крест обозначает скит.

– Вероятно.