ОТМА. Спасение Романовых

Из чума вышел Николай. Мундир на нем был тот же самый, поношенный, другого не имелось, но с золотыми погонами, украшенными царскими вензелями. На груди сверкали серебряные аксельбанты и целая коллекция орденов, сияющих драгоценными каменьями. И шашка на боку, позаимствованная у Каракоева. Ордена произвели впечатление на всех – даже на русских, отвыкших от парадного вида самодержца.

– Опустите оружие, господа офицеры, и вы, господа тунгусы, – сказал царь.

Все подчинились, хотя прозвучало это негромко и буднично.

– Моя жена и сын больны, но это никому не угрожает. Мы не можем уйти сейчас, они не выдержат дороги. Господин старейшина, не угодно ли вам отобедать со мной?

Вечером на торжественном приеме у русского костра ели лепешки с олениной, пили чай с сахаром: царь, царевны, трое офицеров и Боткин, а со стороны тунгусов – старейшина, Ванюшка-шаман и еще трое. Гости тоже были при параде: в богато расшитых куртках с меховыми воротниками, в меховых шапках, украшенных перьями и бисером. На шеях висели бусы и амулеты. У каждого среди бус поблескивал и православный крестик.

Тунгусы, не приглашенные на пир, сидели, стояли и бродили вокруг, едва различимые в полумраке, на приличном удалении от костра. Оттуда доносились голоса и смех. У костра же все было чинно, как и подобает на царском приеме. Царь задавал вопросы, а тунгусы отвечали с достоинством, но и с почтением, будто послы иностранного государства.

– А куда пушнину сдаете? – спрашивал царь.

– Скупщики сами приезжают… – отвечал Ванюшка.

– Ваше величество, – подсказал Каракоев.

– Ваше величество… – добавил Ванюшка послушно.

– По какой цене? – спрашивал царь.

– Сейчас цена непонятно какая, – отвечал Ванюшка. – Деньги не берем. Меняем на порох, патроны, муку …

– …Ваше величество, – снова подсказал Каракоев.

– …Ваше величество, – повторил Ванюшка.

– Мы давно уже так далеко на юг не заходили. Обычно за Енисеем кочуем, ваше величество, – сказал старейшина.

– А что ж теперь?

– А теперь время плохое. Все наперекос пошло… – сказал старейшина.

Он все разглядывал награды на груди царя. А посмотреть было на что. Кроме главных российских, в коллекции были ордена почти всех европейских государств.

– А вот эта звезда как называется, ваше величество? – спрашивал старейшина.

– Орден Святого Андрея Первозванного.

– А эта?

– Орден Святого Александра Невского.

– За какую же войну?

– Не за войну. Эти ордена даются российскому монарху при рождении.

Тунгусы изумились.

– За то, что родился, ваше величество? – уточнил старейшина.

– За то, что родился, – усмехнулся царь.

– А за то, что женился, дали орден? – спросил Ванюшка-шаман.

Боткин и офицеры уставились на Ванюшку, подозревая насмешку, но шаман и не думал шутить, просто интересовался.

– Нет, за женитьбу не дали, – улыбнулся царь.

– А это как называется?

– Это японский. Орден Восходящего солнца.

– За войну с японцами?

– Нет. За то, что в гости к ним съездил.

– А это?

– Орден Южного Креста из Бразилии.

– За то, что ездил к ним?

– Нет. Не довелось. Просто так дали.

Царь терпеливо называл государства, наградившие его, – около сорока. Наконец старейшина спросил:

– А за войну-то есть?

– За войну только этот.

Царь показал скромный крестик, притулившийся среди сверкающих звезд, – Георгиевский крест четвертой степени, полученный им в пятнадцатом году за единственный визит в прифронтовую полосу.

– Немного дают за войну, ваше величество, – сказал старейшина.

Тема наград исчерпалась.

– А что же вы – крещеные? – спросил царь.

– Крещеные. Православные мы, – отвечал Ванюшка. И вспомнив, добавил: – Ваше величество.

– Да, вижу, имена у всех православные. А батюшка-то у вас бывает?

– Приезжал. Я еще неженатый был … ваше величество.

После трапезы царь наградил старейшину, сняв с себя орден Святого Андрея Первозванного, тот приладил орден на грудь рядом со своими амулетами. Ванюшке был пожалован британский орден Бани. Пока Ольга помогала Николаю снять ордена с мундира, вышла небольшая дискуссия: Боткин и офицеры, удивленные решением царя, уговаривали его отделаться какими-то недорогими брошками. Но Николай был непреклонен: ордена должны быть настоящие, он не намерен обманывать тунгусов. Нелепость этой церемонии была бы совсем уж невыносимой, если бы дарились стеклянные бусы. Старейшина и Ванюшка-шаман приняли награды с гордостью и восторгом. Мир, таким образом, был восстановлен.

Поручив Бреннеру раздать мелкие деньги народу, Николай удалился в свой чум. Там лакей снял с мундира ордена, каждый орден сунул в шерстяной носок, носки замотал в одеяло, а одеяло упаковал в баул.

Из записок мичмана Анненкова 12 августа 1918 года

До становища было еще с полверсты, когда нас заметили. Первыми бросились навстречу дети. Потом и взрослые окружили волокуши с Тыманчой и шли толпой рядом. Женщины причитали, глядя на его руки, а он сразу завел рассказ о своих злоключениях.