Отморозок

Такое забавное удивление.

Щеки снова расцветают румянцем.

– А ты так хочешь, чтобы я загадал?

– Нет, – резко выдыхает она, и непонятно, кого пытается убедить в этом, когда повторяет. – Нет, с чего бы мне этого хотеть? Просто… удивилась, и все.

– Удовлетворю твое любопытство, – усмехаюсь, видя, как она затаилась. – Видишь, как часто я иду тебе на уступки? Поцелуй загадывать я не буду. Хочу, чтобы ты это сделала сама, когда захочешь.

Я пристально вглядываюсь в её лицо и читаю ответ раньше, чем она его озвучит. Нет, она не станет меня целовать. И не потому, что не хочет. А потому, что не позволит себе.

Пока не позволит.

Но я могу подождать. Тем более, что это ожидание можно неплохо скрасить, выбив из этой малышки десяток-другой сладострастных стонов.

Отрываю взгляд от её лица, спускаюсь ниже и рывком стаскиваю с неё пижамные штаны вместе с трусиками.

Они летят в сторону. Она тихо вскрикивает и пытается свести ноги, но я ловлю её колени, и она снова сдавленно вскрикивает. Представляю, в какой ужас пришла моя маленькая пуританка от того, что я рассматриваю её там. Но сопротивляться сейчас я ей не позволю.

Она охеренная, просто охеренная…

Гладкая нежная кожа, по которой хочется прогуляться не только пальцами… чуть влажная… уже чуть влажная, несмотря на то, что там я пока даже не прикасался…

– Небольшой бонус на сегодня, – говорю я ей, располагаясь у нее между ног. – Демо-версия настоящего секса.

Она снова начинает биться у меня в руках, и я говорю жестко, так, чтобы она послушалась:

– Лежи смирно. Это моё следующее желание.

Глава 11. Шерон

Замираю, но даже не потому, что слышу приказ.

Просто то, что сейчас происходит… это слишком… к этому я была не готова.

Он лежит между моих разведенных ног, рассматривает меня, а мне так стыдно, неловко, что я не могу даже пошевелиться. Не могу хоть что-то сказать, даже простое «нет» застывает на моих пересохших губах.

То, что он делает, настолько порочно, что я задыхаюсь. Его ладони – горячие, жесткие, но сейчас нежно чертят какие-то узоры на моей пылающей коже. И каждое прикосновение – как маленький ожог, который уже не стереть.

Пытаюсь увернуться, когда понимаю, что ожидает меня дальше, и…

– Так-так-так, – Эрик прищуривается. – Кажется, у кого-то не очень получается быть послушной девочкой. Хм… хорошо, я помогу тебя не проштрафиться.

Резко поднявшись, Эрик достает из тумбочки наручники – те самые, которые я уже видела.

– Я же обещал тебя с ними познакомить поближе, – поясняет, заметив мой ошарашенный взгляд.

Он действует так быстро, что я не успеваю даже опомниться, а мои руки уже подняты вверх и скованы.

– Если ты будешь дергаться, – поясняет спокойно он, наблюдая за тем, как я рвано дышу от волнения, – они ранят твою нежную кожу. А мне бы этого не хотелось.

Он проводит костяшками пальцев по моей щеке, будто доказывая, какие ощущения лучше и какие стоит мне выбрать. Ласку и покорность или сопротивление и неминуемую боль.

Нервно сглатываю, когда он возвращается в постель и вновь располагается так, как до этого.

Смотрю в потолок, не могу посмотреть на него, и наверное от того чувствую все еще более остро. Теплое дыхание, пальцы, которые сильнее сжимают мои ноги и сильнее открывают меня для него. А потом…

Изумленно вскрикиваю, когда он прикасается ко мне языком. Интуитивно пытаюсь сжать ноги, но его плечи не позволяют. Наоборот, теперь кажется будто я обхватываю его, заставляя сильнее прижаться ко мне.

Секунда на то, чтобы привыкнуть, и новое касание его языка. Уже более смелое, более жадное.

– Мне нравится, – слышу его приглушенный голос.

И язык Эрика опускается вниз, напористый, наглый, он уверенно раздвигает мои складочки, и…

– Чшш, – успокаивает меня тихий шепот, когда я все же дергаю руками, и сталь впивается в кожу. – Не бойся, больно не сделаю.

Сжимаю пальцы, впиваясь ногтями в ладони, чтобы хоть как-то пережить эти ощущения, чтобы была хоть какая-то опора, потому что мои бедра уже начинают вести себя самовольно и приподнимаются навстречу его языку.

Боже…

Мой стон разрезает тишину и запреты, и язык Эрика принимается за меня уже всерьез, гораздо смелее. Он скользит, жалит, заставляет меня извиваться, отключает мой разум.

И я отрываю взгляд от потолка и смотрю на мужчину, который так вольно лежит у меня между ног. Это и становится моей главной ошибкой, потому что то, что я вижу, заставляет меня задрожать, выгнуться, податься навстречу. И язык Эрика тут же ударяет по моему клитору. Еще. И еще.

– Не могу… – шепчу я.

А мои бедра меня выдают и поднимаются вверх, чтобы не упустить и толики ласки. И Эрик считывает именно этот сигнал. Начинает полизывать, посасывать клитор, и в итоге добивается того, что я перестаю себя контролировать.

Не могу больше сопротивляться. Сдаюсь под натиском нежности.

Наручники, которые не позволяют к нему прикоснуться, но распаляют этим желанием… его язык, который не успокаивается… его взгляд, которым он изредка проверяет: как я тут, еще способна дышать?