Отныне и навсегда

Лондон, к которому я возвращалась снова и снова, все еще принадлежал мужчинам, но за эти годы мы сплелись с ним, как тайные любовники, и расходились только для того, чтобы вернуться друг к другу с большей страстью. Наш тандем был прекрасен: мы совершали сделки, охватывавшие весь мир, покупали и строили целые улицы с недвижимостью, наполняли сундуки золотом и, самое главное, властью до тех пор, пока мужчины, с которыми я отказалась возлечь в кровать или пойти под венец, не заставили меня расплатиться за слово «нет».

С Джеком я познакомилась вскоре после возвращения в Лондон из Франции, где я провела несколько лет, флиртуя с Парижем и всеми возможностями и опасностями, которые он предлагал. Я вернулась домой в другом обличье, под новым именем, но полная решимости в этот раз пустить такие корни, к которым я всегда смогу вернуться. Я была зажиточной вдовой из Италии, молодой и жизнерадостной, обожавшей выходить в свет и обладавшей безукоризненным вкусом. Меня звали мадам Бьянки.

Ночь была теплой и звездной. Фонари сверкающей дорогой вели меня к станции Воксхолл. Я шла, обернувшись в шелка и исследуя атласную темноту, искала приключения и, быть может, спутника, чтобы скоротать часы до рассвета. Наконец я встретилась с Лондоном в такое время, когда женщин вроде меня – знающих, чего они хотят и достаточно смелых, чтобы это взять – могли считать скандальными, но все равно принимали в обществе, если они были достаточно стильными и интересными. Пока что это моя любимая реинкарнация этого города – кокетливая, влюбленная и упоительно тщеславная, манящая сверкающими глазами и бросающая мне вызов.

Я заметила, что за мной мягко следует фигура. Когда она попыталась притянуть меня к себе, мой нож был уже наготове. Мужчина замер с лезвием у горла, поблескивающем в мерцающем свете. Он медленно опустил руки и показал мне ладони, доказывая, что не собирался причинить вред. Я осмотрела его, не оставив без внимания темно-русые кудри, морщинки от улыбок в уголках глаз и красивый изгиб губ. Помню, как подумала, что, если бы он позволил мне себя обыскать, я бы, наверное, затащила его в постель. Потом он заговорил на итальянском, и не просто на итальянском, а на старом диалекте, который давно канул в Лету вместе с местами, где существовал, языке моей юности, который давно превратился в нечто иное и не прекращал меняться. Он говорил со мной из прошлого. Я опустила нож.

– Наконец-то я нашел тебя, Аньезе, – назвал он мое настоящее имя. – Я столько веков тебя искал. Было бы прискорбно, если бы после всех этих стараний ты попыталась меня прирезать. И потом, ты сама знаешь, что у тебя вряд ли бы получилось.

– Кто вы такой? – спросила я, хотя каким-то образом уже знала ответ. Он был моим, а я, так или иначе, была его.

– Друг или, скорее, друг друга, – ответил он. – Перед тем как уйти, близкий мне человек написал мой портрет тем же загадочным образом, каким написал твой. Сначала он променял нашу дружбу на отношения, потом оставил меня умирать. Он ни разу не оглянулся, чтобы посмотреть, что он со мной сделал. Мы с тобой похожи, Аньезе. Мы не можем умереть, а дорогого Леонардо давным-давно уже нет в живых, и все его беды остались далеко позади. Наши же, совсем как наши портреты, никогда не поблекнут.

– Ты – Салаи, – прошептала я имя друга и музы Леонардо. Я знаю это лицо. Оно снова и снова повторялось в его работах.

– Да, это я, – печально улыбнулся Джек. – Пожалуйста, зови меня Джакометти или просто Джек. После смерти Леонардо я нашел его спрятанные записи о тебе. Я верил и надеялся, что не один такой. Я уже почти опустил руки – тебя было сложно найти.

– Пришлось осторожничать, – сказала я. – У людей вошло в привычку сжигать и вешать нестареющих, успешных и одиноких женщин. Правда, нынче общество стало благоразумнее.

– А ты неплохо устроилась, мадам Бьянки, – сказал он, с заметным удовольствием пробуя мое новое имя на вкус. – Твое состояние и связи помогли выяснить, что с нами сделал мой дорогой Леонардо? За те годы, что я провел в поисках тебя, я надеялся хоть что-то понять: встречался с учеными и магами, изучал древние тексты и все, что оставил после себя Леонардо. И в результате я нашел лишь дорожку из хлебных крошек, которая привела меня к другим хлебным крошкам.

– Ты тоже все это время занимался поисками, но встретились мы только сегодня? – я покачала головой. – Я многое узнала, но так и не раскрыла секрет. Но я не собираюсь останавливаться. Возможно, если мы сложим найденные нами фрагменты, то сможем собрать целую картину.

– А если не получится, позволишь мне продолжить поиски вместе с тобой? – спросил Джек, и тоска в его голосе отозвалась в моей груди. – Тогда нам никогда не будет одиноко.

Только после этих слов я ощутила всю тяжесть лет, проведенных в одиночестве, на своих плечах, казалось, будто на них свалился весь мир. Именно в тот момент я поняла, что очень хотела бы избавиться от него.

– Хорошая идея, – ответила я, заключая его в объятия.

– Тогда решено, – сказал он.

* * *