Отныне и навсегда

Впервые за долгое время мне не кажется, что каждый вдох пропитан свинцовой тяжестью и тоской; ощущение счастья невесомо, оно пьянит меня, заставляя голову кружиться. Сейчас это мои истина и действительность.

– Я счастлива, – говорю я Бену, поворачиваясь к нему. – Очень счастлива идти с тобой по улицам Лондона, направляясь домой. Благодаря знакомству с тобой последние несколько дней я счастлива, Бен.

– И я счастлив, – отвечает он. – С тобой я чувствую все то же самое.

Похоже, что город тоже рад за нас: встречные прохожие улыбаются, песни по радио доносятся до нас из открытых окон машин, флаги трепещут на ветру, листья на деревьях скручиваются и танцуют от ветра, словно конфетти.

Мы ступаем на плотно забитые улицы Сохо, полные коротких шорт, рубашек без рукавов и оттенков поздней ночи. Меня охватывает приятное волнение, когда я понимаю, что в этой пульсирующей близости веду Бена в свой личный оазис. Из забитых баров и открытых окон доносится громкий смех, воздух пахнет пивом и парфюмом, к ним примешиваются запахи пота и секса. День остывает, а ночь только разогревается; сегодня мне кажется, что дороги Лондона вымощены страстью.

Видим бурно целующуюся парочку, их тела, прижатые к стене, сливаются воедино, еще пара любовников лежит на траве. Они так потерялись друг в друге, что остальные для них попросту перестали существовать, и своими объятиями они создали свою собственную вселенную. Мы поворачиваем и снова натыкаемся на влюбленных за столиком на террасе кафе: они переплелись между собою, руки и пальцы в волосах, колени соприкасаются. Им жизненно необходимо слиться в единое целое.

Сегодня весь город будто охвачен любовью или, по крайней мере, похотью. Вожделение ощутимо витает в воздухе и между нами тоже. Оно нарастает, словно статическое напряжение. Каждый раз, когда мое бедро задевает его или когда он касается моей спины, заряд становится мощнее.

Наконец мы ныряем в узкий, темный переулок и оказываемся в моем небольшом скверике, освещенном одним-единственным фонарем в викторианском стиле.

– Пришли, – я киваю на свой узенький домик, благодушно смотрящий на нас сверху вниз.

– Как будто в Нарнии оказались, – Бен осматривается и замечает солнечные часы. – Ого. Твой дом построили в тысяча семьсот семидесятом году? Почему у вас здесь солнечные часы?

– Наверное, когда строились дома, это было модно, – говорю я.

– «Преследуйте тени, если угодно. Здесь время навеки останавливается», – читает он строки на основании часов, еле различимые в свете фонаря. – Что это значит?

– Понятия не имею, – отвечаю я.

Воздух будто сгущается, когда он поднимает брови и смотрит на меня.

– Я бы и не подумал, что здесь спрятались два домика, – говорит Бен, по всей видимости, решительно настроенный поддерживать светскую беседу. – На каком этаже ты живешь?

– На всех, – говорю я. – Слева – мой дом, справа – моей подруги Мэрайи.

– Вита, ты богата, но скрывала это? – немного удивленно смеется он.

– Чуть-чуть, – извиняющимся тоном отвечаю я. – И это не мои деньги, а унаследованные. Этот дом принадлежал моей семье с тех пор, как его построили.

– Богатая и красивая, – говорит Бен. – Мне следовало бы поскорее жениться на тебе.

Мы смотрим друг на друга. Его глаза цвета вечернего неба наполнены звездами. Кожу, жаждущую прикосновений, покалывает.

Я влюбилась, и теперь с этим ничего не поделать.

– Зайдешь? – спрашиваю я его.

– Хотелось бы, – отвечает он. – Но есть загвоздка.

– Какая?

– Проблема в том, что я безумно хочу к тебе прикоснуться, – тихо, почти шепча, говорит Бен. Он чуть подается вперед, и мы соприкасаемся лбами. – Хочу держать тебя в своих объятиях и целовать. Но это было бы неловко, ведь мы полчаса назад решили так не делать.

– Только если бы я была против, – отвечаю я на одном дыхании.

– А ты против? – натянутым голосом спрашивает он.

Я касаюсь лица Бена, чувствую легкую щетину под пальцами, притягиваю его к себе и прижимаюсь к его губам своими.

– Я только за, – говорю я, прижимаясь своей щекой к его.

– И кто тут у нас? – Мэрайя открывает входную дверь и смотрит на нас. – Иви, кто этот красавчик?

Бен отступает от меня на шаг и приглаживает волосы, как подросток, которого поймали целующимся за навесом для велосипедов.

– Это мой друг Бен, – говорю я и беру его за руку. – Он пришел ко мне в гости.

– Понимаю, девочка моя, – отвечает Мэрайя. – Не будь мой Лен таким ревнивым, я бы тоже на нем повисла.

– Идемте, Мэрайя, – за ней появляется Марта. – Оставим голубков наедине.

Мэрайя хихикает и закрывает дверь. Я прижимаю руку к губам, пряча улыбку, и смотрю на Бена.

– Это Мэрайя, – говорю я. – Мне не всегда понятно, в каком десятилетии она сейчас находится, но, кажется, это все она говорила про тебя.

– Очевидно, у нее отменный вкус, – отвечает Бен.

– Идем, я налью тебе выпить, – я тяну его за собой к крыльцу.

Внезапно он останавливается.