ОТПАДЕНИЕ МАЛОРОССИИ ОТ ПОЛЬШИ (ТОМ 1 )

некогда подненровские Торга, Берендеи, Черные Клобуки. Большинство козацкой орды

безразлично бросается во все места, где пахнет грабежом без особенной опасности; но

некоторая часть Козаков, повинуясь инстинкту семейности, или нуждаясь в предметах

более прочного быта, входит в условия е польскими королями и пограничными

магнатами, получает от них подарки сукном, каразиею, кожухами, деньгами, дорожит

позволением гнездиться с женами и детьми на королевских займищах, наконец, в виде

особенной покорности правительству, принимает от него предводителей, которых

называет своими гетманами, и, под их начальством, отпугивает прочь не только Орду,

но и номадных Козаков, своих прежних товарищей.

Со времен Сигизмунда-Августа (1548—1572), козацкпми предводителями у короля

были князья и паны, ушедшие недалеко от ко-

.

49

зацких воззрений на войну и добычу, и выселившиеся в Украину, то-есть на кресы,

в виде королевских старост, по невозможности играть видную роль в стране

цивилизованной. Впрочем рыцарский век нередко вызывал на мусульманское

пограничье Польши знаменитых воинов, которые, в виде религиозного обета,

посвящали свою жизнь на борьбу с „врагами св. креста® среди отважных и свирепых

Берендеев. Этим набожным и суровым воинам была по душе мысль очеловечить

безнравственную толпу добычников лучшими правилами жизни и обратить их ремесло

на истребленье мусульман. В царствование Сигизмунда Августа и Стефана Батория,

две-три такия личности промелькнули среди козацких скопищ. они прибавили к

истории крестоносного воинства несколько новых отголосков боевой славы и придали

казацкому быту некоторый блеск, подобно яркоцветпому плащу, накинутому на

лохмотья бродяги, но разбойного характера козачества не переменили. Вскоре

воспоминания о таких козаках-дворянах, какие прославили себя под

предводительством князя Константина I Острожского, совсем исчезли, и козацкая

вольница получила характер номадно демократический.

Козаки основали за Порогами, под именем Сечи, военный форпост, противившийся

многократным нападениям Татар и Турок. Козаки служили христианским государям,

защищая их владения от мусульман, и те же козаки, под предводительством князя

Димитрия Вишневецкого, одно время состояли на службе у турецкого султана; спустя

30 лет, под предводительством банита-магната, Самуила Зборовского, принявшего на

себя почетное звание ханского сына, готовы были идти с Татарами в Персию, а в

промежутке между этими событиями водили на волошское господарство то одного, то

другого самозванца, лишь бы пограбить местных жителей одного с ними

вероисповедания Наконец, запорожские добычники начали становиться опасными и

для самого короля. На днепровском Низу, в перемежку с рыцарями без страха и упрека,

мечтавшими о „вечной славе козацкого имени®, появлялись и такие, которые готовы

были ниспровергнуть ненавистных им правителей Польского государства, хотя бы

даже и посредством цареубийства. Умысел на жизнь Стефана Батория история

положительно знает за Самуилом Зборовским, который, гетманя низовцами, втягивал

их в кровавую интригу своего дома. Король снял ему с плеч голову, как баниту, дерзко

появлявшемуся в публичных местах с ватагою буйных шляхтичей; но прямой целью

казни было уничтожение задуманного им переворота. Не щадил Баторий и других

козацких вождей. Кроме

7

50

.

претендента на молдавское господарство, известного под именем гетмана Подковы,

королевский меч, в то время не напрасно называвшийся длинным, снял головы еще

нескольким десяткам подобных ему авантюристов, ссоривших Польшу с турецким

султаном в трудное для неё время войны с царем Иваном Грознымъ'. Наконец, Баторий

решился прогнать Козаков совсем с Днепра, и устроил против них русско-татарскую

лигу,—именно: князь Константин II Острожский заключил с крымским ханом договор,

чтобы наступить на Козаков одновременно и с верху и с низу Днепра. Тогда

днепровские казаки бежали к донским. Но домовитейшие из них покорились

королевским старостам, с тем чтобы, под их начальством, отбывать сторожевую

службу, а во время похода присоединяться к коронному войску.

Стефан Баторий, не давая козакам гнездиться за Порогами, предоставил им городок

Терехтемиров, или Трахтомиров, лежащий над Днепром выше Канева, для покрытия

доходами с него войсковых нужд, а находившийся в нем монастырь —для содержания

козацких инвалидов. Это было сделано на том основании, на каком местечко

Межигорье и Межигорский монастырь были припи саны, в числе прочих королевщин,

к киевскому замку для содержания его гарнизона. Но дисциплинированные таким

способом козаки, усиленные новым притоком вольницы из украинных городов, стали

опять ходить на Низ для разбойного промысла, и в свой притон среди днепровских

камышей и плавней, известный под именем Запорожской Сечи, привлекли донских

сподвижников своих. Посланного к ним с угрозами королевского дворянина,

Глыбоцкого, (по имени Малорусса). утопили в Днепре, и, в свою очередь, стали

угрожать королю, в лице пограничных представителей власти его. Когда предводитель

послушных правительству городовых Козаков, князь Рожииский, схватил десяток