ОТПАДЕНИЕ МАЛОРОССИИ ОТ ПОЛЬШИ (ТОМ 1 )

областных начальников довершали внутреннее расстройство государства. Но

приниженная Османом II слава турецкого оружия требовала восстановления. Патриоты

домогались от своего безглавого правительства продолжения войны с Лехиставом.

Заключить с Турцией мир оказалось для Польши делом чрезвычайной трудности.

Великий посол Речи Посполитой, князь Христофор Збаражский, жил весьма долго в

Царьграде, то подкупая членов дивана, то действуя на него чрез посредство других

европейских послов. Его старания оставались безуспешными, и всего больше вредили

делу морские набеги днепровской вольницы.

Вернувшись из похода к Хотину, Сагайдачный прожил всего месяцев шесть, и умер

от ран в начале 1622 года. По проло-

140

.

женной его удачными набегами дороге козаки ходили на море большими и малыми

флотилиями, можно сказать, беспрестанно. Для Турецкой Империи настало время

великого упадка. Добычники это чуяли и, повидимому, были готовы докончить

колеблющееся государство. Папские нунции, в видах торжества католичества на

Востоке, советовали Польше не препятствовать ни козакам, ни другим смелым людям

вторгаться в турецкия владения и основывать в них отдельные царства.

Но слабость пошатнувшейся Турции все еще была для Польши силою грозною.

Одни Буджацкие Татары, кочевавшие в окрестностях Килии, Белгорода, Тегини,

причиняли ей своими набегами столько же горя и тревоги, сколько терпела Турция от

Козаков. Надобно было, во чтб бы то ни стало, заключить с Турками мир. Збаражский

употребил все усилия для достижения этой цели, и наконец мир был заключен в 1623

году.

Все предыдущие и последующие переговоры Польши с Турцией вертелись на

Козаках и Татарах. Все польско-турецкия войны были ссорами за козацкия с одной и

татарские с другой стороны вторжения. Оба соседния государства, поражая друг друга,

выезжали на пограничных ордах, с этой стороны христианских, с той —

магометанских; оба терпели их из горькой необходимости, и оба рады были.бы

отделаться от них навеки. Но чтб оказалось в последствии возможным для России,

было не по силам ни Польше, ни Турции.

В польскорусской республике вопрос козачества соединился теперь с вопросом

церкви самым зловещим для панов образом, а между тем козачество приняло новый,

весьма опасный характер.

До Хотинской войны, как это видно из актов Ольшанской и Раставицкой

коммиссий, козакующая шляхта допускала в свое товарищество только ремесленников

да торговцев. Но когда этим королевским и панским поданным велели выписаться из

Козаков, а потом снова позвали на войну, „выписанные запорожские козаки" увеличили

число свое целыми десятками тысяч „беглецов от плуга?, дабы тем прочнее

вкорениться под войсковым присудом своим там, где от них требовали крепостной

зависимости.

Подобно тому, как по козацкому вопросу королевское правительство сделало

уступку, обнаружившую слабость предержащей власти, оно сделало такую же уступку

и по вопросу церковному. При жизни архиереев, занимавших места свои законно, оно

дозволило противозаконно умножившемуся войску, или старшине этого войска,

поставить

.

141

на те самые места твердых в предковекой вере и в русской старине людей,

называемых схизматиками, то-есть раскольниками.

Козацкие предводители сблизились таким образом с верховниками анти-униатской

церкви, и в свои петиции на сейм, сверх трех головоломных пунктов (о дозволении

козакам пребывать самосудно в королевских и : панских имениях, гостевать на Черном

море и увеличить число Запорожского Войска), стали вписывать еще просьбы о том,

чтобы король низложил ставленников римского папы и утвердил ставленников

патриарших.

Еслибы в Избе сеймовых послов от земства и в Избе сенаторской хлопотали о том

же и польскорусские землевладельцы православного исповедания, это было бы весьма

прискорбное для королевской партии явление; но оно не разыгралось бы такими

ужасами в будущем, как разномыслие с козаками Древинских, Киселей и всех тех

ораторов, которые вопияли на сеймах о претерпеваемых православными гонениях, но

ни разу не заикнулись о том, чего домогались козаки со слов Иова Борецкого и

Христофора II Радивила.

Законность церковной унии была признана, если не одобрением, то молчанием

православного дворянства польского, и тем же молчанием признавалась

противозаконность новых православных архиереев. Между тем православные паны

являлись весьма часто земскими послами на сейме, им принадлежало veto римских

трибунов и, произнеся его, каждый из них мог бы уничтожить все текущие

постановления шляхетского государственного собрания. Но ниодин сейм не был чтб

называется сорван из-за того, что отступившие от православия владыки признали

главенство римского папы. Так тесно православные паны были связаны другими, более

важными для них интересами с панами католическими.

Эта тесная связь давала в руки козакам весьма опасное оружие, хотя силу его козаки

поняли только в последствии, — именно: что слова Лях и Пан сделались у них

однозначащими.

Покамест, козачество находилось еще в том периоде своего развития, который

соответствует беззаботному детству и отрочеству. Козаков занимал, покамест, один