ОТПАДЕНИЕ МАЛОРОССИИ ОТ ПОЛЬШИ (ТОМ 2)

своем дневнике литовский канцлер, обыкновенно чуждый того, что назвал бы он

празднословием.

102

.

Оставалась уже только неделя для сеймованья. Тогда Посольская Изба назначила

одних депутатов для коммиссии Шведской, другихъ— для коммиссии Московской по

предмету союза против Татар, и наконецъ—озаботилась уплатою установленному

войску, в числе которых и реестровые козаки уже пять лет не получали жолду.

Дальнейшим совещаниям помешала жалоба послов Мазовецкого воеводства на воеводу

поморского, Деагофа, и каштеляна хелмияского, Горайского, совершавших лютеранское

богослужение в Варшаве во время сейма, на который должна была призываться

благодать исключительно бога католического. Мазуры выступили с таким

„бешенствомъ", что хотели отказать в повиновении познанскому бискупу за то, что, как

он, так и другие ксендзы и даже иезуиты не достаточно ревностно обороняли веру.

Превзошедшие самих учителей ученики ссылались на декрет мазовецких князей 1525

года, воспрещающий, под смертною казнью, произносить какие-либо проповеди, кроме

католических, и повторяли премудрое мнение ломжияского старосты,—что людские

кривды Бог предоставил своему суду, но своп собственные поручил нам. Из-за

придорожных крестов (которые, как видим, не напрасно ставил в Малороссии Петр

Могила) едва не был сорван чрезвычайный сейм; наконец это важное дело удалось

отложить до следующего сейма (а следующий сейм 1648 года собрался уже по падении

свободной Польши). Достойны замечания слова заблудовского плебана, по

свидетельству литовского канцлера, успокоившие земских послов: „Князь Радивилъ—

мой благодетель, и часто приглашает меня к своему столу".

Если заседания королевских законодателей поставить рядом с государственными

думами царских бояр и дьяков, то может поазаться, что здесь умствовали дети, а тамъ

—зрелые мужи. И действительно, католичество, которого самым выразительным

проявлением были иеьуиты, направляло все нравственное влияние своей церкви на то,

чтобы держать и общество, и государство в детской от себя зависимости; а Поляки

превзошли все народы в детской покорности папе, и на ней основывали славу свою.

При конце сейма, когда и такой вопрос, как запоздалая уплата жолду жолнерам и

козакам, оставался еще нерешенным, течение совещаний прервало прибытие двух

коронных гетманов: „ибо многие послы выехали им навстречу", говорит очевидец. Эго

на поминает русскому читателю 1589 год, когда татарский набег увел в неволю

множество панских жен и детей, а сеймующие паны прекратили спешные дела, и

целый день глазели на великолепный

.

103

въезд князя Василия, которьпи прибыл на сейм ради фамильных интересов своих и

привел такое войско с богатым обозом и артиллерией, которого было бы достаточно

для устрашения Татар, набежавших почти безоружно.

Наконец сеймовое время совсем истекло среди волнений и ссор из-за Божьих кривд.

Посольская Изба не утвердила еще ниодного постановления, не взирая на просьбы

литовских панов и канцлеров, от которых земские послы отделывались воскликами и

непристойными выражениями, забывая даже о присутствии короля, По просьбе

сенаторов, согласились наконец на продление сейма до 27 мая. Обе законодательные

палаты соединились немедленно, и сами „дивились, что сейм начинается в тот день, в

который следовало бы ему кончиться*. Но и тут был поднят злополучный вопрос о

господстве католиков над прочими религиянтами.

Евангелики выступили против него сильнее, нежели когда-либо, жалуясь, что все

исповедания веры, кроме католического, только терпятся в Польше: ибо, по мнению

католиков, велюнекий декрет против иноверцев может быть осуществлен во всякое

время. Протестанты представляли несправедливости и притеснения со стороны

католической партии, а королю припоминали права, конфедерации и его присягу. С

своей стороны бискупы вооружались против диссидентов, представляя

несправедливости и притеснения, терпимые католиками. Оссолинский был умереннее

всех и говорил против католиков за бесчинства, которые они себе позволяли, но и он не

признавал за иноверцами, кроме спокойствия и безопасности, сохраняемых

терпимостью, никаких прав, не только равенства. „В государственных делахъ* (говорил

он) „вы равны с католиками на основании конфедерации, и не имеете причины

жаловаться, ибо занимаете высшие должности наравне с католиками, но занимаете

лишь потому, что вы шляхта, а не потому, что вы разноверцы. Ради вашей религии

никто' не стал бы входить с вами в конфедерацию*. Наконец король объявил, что

желает оставить Речь Посполитую в том же положении, в каком ее нашел, и не видит

надобности в новых постановлениях.

На другой день выступили с своими претензиями наши цравославники, как

арриергард протестантов, которых авангарден были арияне. Здесь важную роль играли

освободившиеся вакансии. В самом начале 1647 года умер киевский митрополит и

печерский архимандрит, Петр Могила. Король, по желанию участвовавших в

сеймованье панов православников, в конце сейма, отдал киевскую

104

.

митрополию Сильвестру Косову, иначе Косу, воспитаннику Петра Могилы, а

печерскую архимандрию, Иосифу Тризне, происходившему из знатной белорусской