Отправляемся в апреле. Радость с собой, беду с собой

Вдоль трассы стояли потемневшие поленницы дров, то и дело встречались груды вывороченных корней, перемешанные с землей и мхом. И все это бурно проросло иван-чаем. Как только пробился через такое месиво к солнцу величавый цветок!

На черную папку Петра с маху шлепнулся какой-то жук с длинными усами и клешнями. Видно, решил проехать километра два-три по железной дороге. Петр долго рассматривая его, потрогал за ус. Жук рассердился, застукал сильными лапами по дерматину папки. Видали безбилетника? Еще и фыркает, не хуже Клестова!

Петр подбросил жука, и тот пошел своим ходом. У него оказались довольно большие крылья.

Остановилась дрезина. Конец лирике.

Клестов сошел на путь, оглядел откосы, ковырнул носком ботинка щебенку между шпалами.

— Хотите сдать перегон, — сказал, ни к кому не обращаясь.

Никто не откликнулся.

— Хотите сдать перегон? — взглянул он на своих молчаливых спутников.

— Хотим, — признался Петр.

— А, я вам сейчас покажу фокус, — Клестов крепко сжал губы, выдохнул через ноздри.

— По-моему, мы не в цирке, — бросил инженер из мехколонны.

— Нет, нет, дайте мне лопату, — разгорелся Клестов. — Я сейчас покажу фокус!

Лопату ему не дали, он сам взял ее с дрезины и тут же, у себя под ногами, начал копать грунт. Все молча наблюдали за ним.

— Так… так… Еще раз… еще два… еще три… — приговаривал заказчик. — Вот она, земелька, еле добрался. А теперь пороемся здесь, — перешел на бровку. Копнул, и все сразу увидели под тонким балластом глину. — Вот она, тут как тут! Так можно?!

— Но ведь путь стоит семь месяцев, могли быть изменения, осадки, — проговорил молодой прораб этого участка.

— Ага! Осадки! Почему же в одном месте он у вас осел, а в другом кверху вылез? — И сам ответил: — Потому что нарушили правила с самого начала.

— Горем же принял насыпь, — вставил мастер из мехколонны, и Петр сердито покосился на него.

— Мы приняли под укладку, но не под сдачу, — напомнил он.

— Ну вот! — развел руками Клестов. — А под укладку иной раз хоть что идет. Ездить-то надо! А сейчас доделывайте. Не приму.

И, чтобы осмотреть водоотводные каналы, сошел под откос.

— Ой, ужас, ой, ужас, ой, ужас, — высыпал Клестов и добавил совсем тихо, почти панически: — Ужас! Что ни метр, то вилюшка. А это что за пришлепка? — указал на маленькую площадку, образовавшуюся, видимо, из остатков балласта. — Убрать!

— Но она никому не мешает, — сказал кто-то.

— А зачем она мне? — спросил Клестов, нажимая на последнее слово, и вытер лицо платком. — Ну и жарища! Вот тебе и Север. Сейчас бы в лесок, к речке. Рыбка есть?

— Есть! — хором ответили ему.

Подрядчики и субподрядчики оживились.

— Можно сгонять на дрезине за удочками…

— Тут недалеко озерцо имеется, щука по метру попадается.

Оживился и заказчик.

— Ох, помню давний случай, — заговорил он. — Сделали мы плот и поехали вниз по речке. Возле одной деревушки причалили к берегу, а колхозники давай просить у нас плот на дрова. Мы подумали да и продали. А сами отошли километра на три, остановились в лесу, опять срубили плот да и айда дальше!

Смеялись подрядчики, смеялись субподрядчики, заливался над своей смекалкой и заказчик.

— У нас тоже интересная история с одной овечкой была, — живо подхватил мастер из мехколонны. — Мы тогда на Братской работали. Один шофер нашел в степи ягненочка, совсем еще горяченького, в пленке. Овечка, видно, скинула по дороге. Принес его домой, пленку сдернул, завернул в вату да и положил на печку. Не надеялся, что живой будет ягненочек. А он ничего, отлежался. Стал его шофер молоком поить, и выросла большая овечка. Как собака ходила за хозяином — до того привыкла к нему. Машина ей очень по вкусу пришлась, даже в дальние поездки брал овечку с собой. Она с ним в кабине сидела, а мы уж в кузове ездили.

Клестов хохотал от всей души.

— Вот чертовка! Она в кабине, как принцесса, а вы в кузове.

Петр рассказал свеженький, только что привезенный из треста анекдот. Кто-то вспомнил еще один…

— Ну и ну! — заливался Клестов. — Я вот думаю — кто анекдоты сочиняет?.. А там что?!

И шариком скатился с откоса.

— Почему эту водоотводную с этой соединили? Разъединить!

На путь поднялся взъерошенный, потный. Спутники уж помалкивали.

С другой стороны трассы подкатила дрезина. С нее соскочил Заварухин.

— Здравствуйте! — протянул руку Клестову.

Тот пожал ее и стоял, несколько озадаченный. При Заварухине отчитывать подрядчиков и субподрядчиков в прежнем тоне не решался, а говорить иначе пока не мог. Большая пестрая бабочка села ему на ухо, медленно помахивала крыльями. Он не замечал ее, и Заварухин, улыбаясь про себя, подумал: «Раз нет пропеллера, почему бы тебе не улететь с участка на крыльях бабочки?» — и тихонько спросил Петра:

— Ну как?

Тот выразительно пожал плечами, ответил вопросом:

— А когда он принимал с первого раза?

В это время Клестов заметил на обочине экскаватор, сбежал вниз и громко похвалил:

— Вот тут ничего не скажешь — чисто роет канавку. После него вручную и делать нечего.