Отпуск

Самая простая и доступная форма побега от действительности – алкоголь. Недаром распитие спиртного считается исконно русской забавой, помогающей и в печали и в радости. Но я почти уверен, что первый выпивший в мире человек чувствовал не радость, а глубокую глухую тоску. Потому что тем, кто по-настоящему счастлив, и в голову не придет идея затуманить свое сознание. Напротив: счастливым людям хочется всеми клетками ясного сознания впитывать каждую секунду своего счастья. С несчастьем ситуация иная – несчастным людям хочется максимально расфокусировать сознание, сбежать от колючих и неприятных деталей, утонуть в вязком киселе затуманенных мыслей.

Пьющие на вечеринках люди тоже глубоко несчастны, хоть и по-своему. Их несчастье в том, что они полагают, будто бы не способны испытать настоящую радость без допинга. Я даже не уверен в том, кем быть хуже: радостным алкоголиком или печальным. Пожалуй, пьющие от радости находятся даже в худшем положении: у того, кто пьет, чтобы спиться от горя, всегда есть хотя бы весомый повод.

Можно сколько угодно запрещать рекламу спиртных напитков и ограничивать ночную продажу алкоголя – все это борьба с последствиями. Людям не нужен алкоголь. Они находятся в поиске ощущения счастья, которое пока не разливают по бутылкам и не подают в красивых хрустальных бокалах со льдом.

Большинство дачников – тоже своего рода алкоголики, пребывающие в состоянии похмелья всю рабочую неделю. В каждый из пяти рабочих дней многие из них едут на работу, которую ненавидят, где улыбаются коллегам, которых ненавидят. На них кричит начальник, клиенты что-то требуют, а они уже мысленно находятся где-то далеко. Они в своих мыслях уже окучивают любимую грядку или раскуривают сигаретку вечером на крылечке в своем садовом товариществе. И только тогда похмелье «правильной» жизни отступает.

Существуют и другие сублимативные формы счастья – беспорядочный секс, наркотики, экстремальные виды спорта. Годится все, что оглушает и разрывает привычное течение мыслей, встряхивает топкую повседневность. Если хочется проверить, что все происходящее не сон – традиционно советуют сильно ущипнуть себя. Острый приступ боли призван выдернуть человека из сна, указать на то, где иллюзия, а где реальность. В мегаполисе люди намеренно и регулярно с щиплют себя просто для того, чтобы убедиться, что они всё еще живы.

Наверное, я глубоко несчастный человек, поскольку тоже время от времени больно дергаю себя всеми возможными способами приукрашивания действительности. Кроме разве что дач: прохлада супермаркетов все-таки мне милее грязи под ногтями и преждевременного радикулита.

Добираюсь до дома за какие-то четверть часа. До ужина с Вадимом и его семьей остается три часа. С мстительным удовольствием думаю, что половину этого времени Вадик будет еще продираться сквозь сонмы автомобилей к себе домой, матерясь на соседей по дороге. Впрочем, матерясь – это вряд-ли. Он, скорее всего, слушает легкую музыку или аудиокнигу и мысленно желает крепкого здоровья каждому подрезавшему его придурку. Что за удивительный человек!

Не удивлюсь, если вечером вместо традиционных для русских гуляний напитков на столе окажется только торт. А жена друга – румяная, молодая девушка, будет разливать по кукольным чашкам в крапинку ароматный чай из носатого чайника. Потом Вадим задует свечи, загадает желание, и в одиннадцать вечера мы отправимся по постелям, в темноте рассказывая друг другу страшные истории про налоговых инспекторов.

Меня так веселит эта проекция воспоминаний из детства, что я не сдерживаюсь и издаю невольный смешок. Стоящий рядом сосед смотрит на меня с интересом: тяжелая кожаная куртка, трехдневная щетина, растрепанные, спутанные от мотошлема темные волосы. Брутальный вид байкера никак не вяжется с задумчивой полуулыбкой на лице, хитрыми зелеными глазами и внезапным, вырвавшемся из него смешком.

Подмигиваю соседу и выхожу на своем этаже. Зайдя в квартиру, привычным жестом нанизываю шлем на крючок, с облегчением снимаю тяжелую куртку. Обычно, приехав домой после пятничного рабочего дня, я сплю несколько часов, чтобы к полуночи отправиться в центр города, где в это время начинаются чудесные превращения.

Днем холеные и причесанные офисные работники с серьезным лицом обсуждают контракты и графики, делая вид, что ничего более важного в их жизни не существует. А ночью эти же приличные люди стягиваются в центр города, где набирает свои обороты праздник городского безумия.

Но сегодня мы празднуем день рождения Вадика – человека весьма далекого от ночных метаморфоз Москвы. К полуночи, как и все нормальные люди, вместо горящего страстными глазами оборотня, он превращается в обычного спящего человека. Целует улыбающуюся во сне дочь, исполняет плановый супружеский долг и погружается в сон, чтобы наутро погрузиться в скучную семейную рутину.