Отпуск следопыта (СИ)

— Вот именно — до конца. До своего. — Схватив кубок, Элладан сделал несколько жадных, длинных глотков. — Как мы без нее будем?

Элрохир похлопал его по плечу:

— Не горюй прежде срока. По нынешним временам неизвестно, кто кого переживет. Может, мы первыми угодим в чертоги Мандоса. А оттуда, говорят, все видится в ином свете. Глядишь, еще позавидуем людской участи. Людям-то после смерти не грозит заточение!

— Как ты утешаешь, так лучше б молчал, — пробормотал Элладан, но кубок поднял с повеселевшим лицом: — Выпьем за то, чтобы правильное решение принесло всем нам больше радости, чем горя.

— И чтобы Арвен никогда не пожалела, что променяла всех нас на тебя одного, — подмигнул Арагорну Элрохир.

За это стоило выпить до дна!

Легкое, ароматное, с едва уловимым привкусом земляники вино зашумело в голове — и тут же шум схлынул, оставив приятную легкость. Напряжение покинуло Арагорна. Братья тоже расслабились, уселись вольнее и больше не задавали вопросов об участи сестры. Элрохир потребовал от Арагорна рассказа о юге. Тот поведал сначала о победе над пиратами, осадившими южные гавани Гондора, потом — об упорной борьбе за Итилиэн. О вылазке в Мордор и о царящей там Тьме сейчас вспоминать не хотелось, тем более что об этом еще придется говорить с Элрондом.

Арагорн сам спросил о делах Ривенделла.

— Так-то дела неплохи, — ответил Элладан. — Тут внутри тихо. Но снаружи… Куда ни двинься, наткнешься то на орков, то на пещерных гоблинов. Бывает, и тролля встретишь.

— Бьем их, бьем, а все без толку, — пожаловался Элрохир, — будто из каждого убитого двое новых вылупляются. Зимой полегче — эти твари снег и мороз не любят, южнее откочевывают или в пещерах прячутся. А летом… Ваши который год снимаются — и на север: вокруг тамошних поселений кордоны держат. Иначе людям там жизни не будет.

Арагорна чувствительно укусила совесть. Он понимал, что не может разорваться, чтобы биться с орками и на юге, и на севере, в каждый день и час. И все равно ему неловко стало прохлаждаться за вином и разговорами, в безопасности и уюте, пока воины его народа сражаются с нечистью.

Внимательно взглянув на него, Элладан сказал:

— Ну вот, уже готов себя винить! Зря. С орками здесь и без тебя справятся. Беда в том, что они — лишь всходы. Обрывая всходы, мы ничего не делаем с корнями. Вот сорняки и растут все гуще.

— Я видел корни, — сказал Арагорн. — Не знаю, кто способен выкорчевать их. Мне это точно не под силу.

— Однако же на что-то ты надеешься, раз обручился с Арвен!

— Конечно, надеется, — вмешался Элрохир. — Имя у него такое — Эстель! И пусть мы не знаем способа подкопаться к корням — на то есть мудрые. Старина Митрандир появится со дня на день, у него и спросим. А пока не хватит ли переливать из пустого в порожнее? И если бы вино, а то печальные речи! Споем?

Не дожидаясь ответа, он принес из соседней комнаты лютню. И вскоре, отложив тревоги и заботы, все трое с удовольствием распевали трогательные баллады и веселые застольные песенки.

Арагорн засиделся у братьев до поздних сумерек, надеясь, что Владыка Элронд вновь призовет его. Но этого не случилось, и он, распрощавшись, вернулся к матушке.

Она не спала, сидела при свечах с рукоделием — похоже, шила новую рубаху. При виде сына вскочила:

— Тебя долго не было. Что Элронд?

— За Сильмариллом не послал. Но и не благословил. Погоди, матушка, — добавил он, видя, как она неодобрительно поджала губы. — Владыке очень тяжело. Он боится… боится потерять Арвен… навсегда.

— Я тоже боюсь потерять тебя навсегда, — сказала матушка сухо. — Но я привыкла терпеть страх.

— Вот и он привыкает.

Арагорну не хотелось сейчас говорить об Элронде. Вместо этого он, усевшись на лавку под стеной, завел рассказ о южном море — о лазоревой воде и рыжих скалах, о рыбаках, которые выходят в море на лодчонках под залатанными парусами, столь утлых, что они, кажется, затонут, едва отойдя от причала. Однако они легко выдерживают шквалы и даже шторм. Арагорн рассказывал о ядовитых рыбах-чудовищах, о причудливых подводных лесах и нежных полупрозрачных раковинах, в которых море шумит за сотни лиг от берега…

Матушка вернулась к шитью, но вскоре замерла с иголкой в руках, слушая его рассказ, как волшебную сказку. Только когда свечи начали трещать и чадить, она сложила рукоделие, поцеловала сына и умиротворенная поднялась в свою горенку.

Арагорн вышел на крыльцо и долго сидел в прозрачной прохладе ночи, кутаясь в плащ, глядя в черное, усыпанное яркими звездами небо.

Своей новостью он принес близким беспокойство, даже смятение. Жалеет он об этом? Нет. Ведь это все равно, что жалеть об их с Арвен союзе. Он жалеет лишь о том, что ее нет рядом.

Вдруг она сейчас смотрит на те же звезды?

Улыбаясь, он выбрал взглядом самую яркую и прошептал: «Арвен, я тебя люблю». Пусть звезда услышит и передаст любимой его слова!

========== 4. Рыбалка ==========

Арагорн проснулся в предрассветных сумерках и некоторое время лежал неподвижно, наслаждаясь мягкой постелью и вслушиваясь в уютное утро. Ласково журчала река, листва шелестела под ветерком, слышался веселый птичий посвист.