Отравленное яблоко (СИ)

Мертвый детектив сверлил его своими черными глазами, а затем заговорил, запрокинув голову назад и уставившись в потолок:

— Помнишь, однажды я спросил тебя… можем ли мы быть в безопасности, лежа на небесах?

Когда Лайт промолчал, Эл продолжил:

— Ты ответил, что не уверен, потому что еще не умер и не знаешь, на что похожи те самые небеса.

Лайт прекрасно помнил то ясное, яркое утро. Когда Эл умер, Лайт часто вспоминал то утро, пытаясь убедить себя, что ему все равно. И все же он ответил:

— Я… Я не помню.

Эл снова посмотрел на него, будто почувствовал ложь:

— Не важно, — вздохнул детектив. — Просто хотел сказать, что и твои, и мои предположения о небесах, были… ошибочны.

— Неужели?

Эл рассеянно кивнул:

— Я был неправ, — спокойно сказал он. — Честно говоря, тогда, когда я был жив… я не верил ни в небеса, ни в ад, ни в Бога. Для меня это был просто термин, которые люди используют в своей жизни. Я и сейчас не верю в Бога, Лайт-кун. Я даже не уверен в существование ада и рая.

— Но ты сказал…

— Я не закончил. Я хотел сказать… когда в тот день я говорил тебе о небесах, то не имел в виду ничего серьезного. Мне нравилось быть с тобой, нравилось засыпать и просыпаться рядом с тобой, нравилось касаться твоего тела и чувствовать твои прикосновения на своем. Я чувствовал, что это был мой маленький рай, где был только ты, понимаешь? — Эл грустно усмехнулся. — И я был неправ. Неправ во всем. Все небеса были бы пустыми без тебя, Лайт-кун. Я слышал, что хозяева Тетради Смерти не могут попасть на небеса, верно?

Лайт сжал кулаки, вспомнив о той вечности в измерении, где совершенно ничего нет. Пустота.

— Во-вторых, я был неправ, когда говорил о существовании небес. Небо только одно. Я был там и знаю, о чем говорю, — Эл снова перевел взгляд на Лайта. — И, в-третьих, я был неправ, когда говорил, что не мог бы быть счастлив без тебя даже в раю. После того, как ты убил меня, Лайт-кун, я ненавидел тебя больше всего на свете. Меня мучили обида и злость, но я оказался там, где все это прошло. Я был безумно счастлив находиться в том месте. Там я был даже счастливее, чем с тобой, — Эл немного приподнялся, не сводя с него глаз. — И сейчас все, что между нами осталось — это неловкость и неприязнь, Лайт-кун. Я не буду отрицать, что был счастлив с тобой. Я очень, очень сильно любил тебя.

— Если небо так чудесно, как ты о нем говоришь, — выплюнул Лайт, — так какого черта ты до сих пор не веришь в рай?

— Я говорю о христианском понимании этого термина. Там нет ангелов и волшебных арф, нет мертвых родственников и тому подобного…

— В смысле?

— Я не могу это объяснить, — вздохнул Эл. — Это не смертное место, поэтому я не могу найти смертных слов, чтобы описать его. Я не могу рассказать тебе о нем ни на японском, ни на английском. Может, подходящим словом будет «Блаженство», но даже оно слишком обыденно и смертно. Я не могу объяснить. Просто не могу.

Он полностью сел, глядя на Лайта, который все еще стоял у двери.

До сих пор он молчал или отделывался короткими репликами, поэтому Эл продолжал говорить:

— Это просто… Ты уже не человек, ты покинул бренное тело и начинаешь думать за пределами человеческих возможностей, выше смертных рамок, и именно поэтому я не могу тебе этого объяснить. Это чувство гармонии, спокойствия, ничего в жизни больше не имеет значения, ничего не болит… Вся боль уходит, а ты… ты свободен.

Лайт сделал шаг вперед. Было жутко слышать от детектива слова о блаженстве, свободе и безразличии к справедливости, когда с его губ должны срываться лишь холодные проценты и обвинения.

Но ведь это и не Эл. Иногда Лайт начинал забываться.

Он забывал, что Эл — его Эл — умер.

— И все же, — бросил Лайт сквозь стиснутые зубы, — если там так замечательно, почему ты, черт возьми, не вернешься туда и не оставишь меня в покое?!..

Эл немного нахмурился и обнял себя за плечи:

— Думаешь, я пришел, чтобы преследовать тебя? — холодно спросил он. — Ты настолько высокомерен, что решил, будто я сам решил вернуться сюда, чтобы сидеть тут, в твоей квартире, и смотреть, как ты уничтожаешь мир? Я не хотел возвращаться, и будь моя воля, то никогда бы не вернулся. Никогда бы не покинул небеса ради того, кто убил меня.

Лайт застыл. Эл умер из-за него, из-за своей клятвы найти и осудить Киру. Так какая же еще у него могла быть причина вернуться?