Отравленные слова

Лосано вздыхает, застегивая желтую рубашку. Хороший парень этот Льядо. Понял, что он не хочет уходить. И так и есть, это же ребячество – за несколько часов до пенсии придумывать себе дела. А он к тому же оставил Эве свой номер вместо того, чтобы посоветовать связаться с Суредой. Пожмотился. Почуял, что Эва хочет о чем-то ему рассказать, решил не давить на нее, но, как обычно, оставил открытой дверь, чтоб вернулась, когда захочет. Проблема в том, что ключей от этой двери у него больше нет, он просто смухлевал. Как бы ни хотелось ему продолжать рулить этим делом, завтра в участке его уже не будет. Он чувствует: звонок Эвы не был случайным, этого звонка он ждал четыре года. Он умеет различать голоса, которые что-то скрывают, и другие, которые очень хотят о чем-то рассказать, но не отваживаются. Здесь нужно действовать с осторожностью. Если б он накинулся на нее с расспросами, она бы перепугалась и тут же дала бы задний ход. Едва спустившись в метро, он набрал номер Пепе Молины, но тот был вне зоны действия сети. Если не перезвонит, попробую попозже еще раз, говорит он себе. Может, Эва знает что-то, о чем умолчала в своих показаниях, и дело наконец сдвинется с мертвой точки. Предчувствие щекочет его изнутри, поднимается в нем, будто тепло, окрашивает ему уши.

– Точно хочешь желтую? – нахмурившись, спрашивает жена.

– А что с ней не так?

– Желтый приносит несчастье. Ты что, не замечал, актеры никогда не носят желтого.

Лосано раздражен: он уже застегнул все пуговицы, а теперь приходит она и требует, чтобы он переоделся.

– Я‑то не актер, – парирует он.

Но жена не сдается.

– Мольер был в желтом, когда умер, – замечает она как бы мимоходом, отворачиваясь от него, – поэтому актеры на сцене стараются его не носить.

Лосано смотрит на себя в зеркало и c обычным своим упрямством решает, что желтый ему к лицу. Надевая пиджак и инспектируя кошелек, он задается вопросом, откуда его жена вытаскивает всю эту журнальную чушь, которой трясет у него перед носом, когда хочет его уязвить. Может, таким образом она мстит ему за то, что он не позвал ее на ужин, говорит он себе перед тем, как открыть дверь и поцеловать ее на прощание.