Отражения

Когда мы вышли за арку, которой оканчивалась улица на окраине города и с которой начиналась дорога к воротам, ведущим во владения дель Эйве, Кондор отпустил мою руку. Он не остановился, просто шел вперед, словно бы меня и не было тут. Я с глубоким вдохом, как перед прыжком, догнала его и вцепилась в рукав пальто.

– Кондор, подожди!

Он обернулся и замер, демонстративно закатив глаза и выдохнув, кажется, какое-то проклятие вместе с паром изо рта. На лице Кондора появилось выражение крайней степени раздражения.

– Что еще, леди Лидделл? – спросил он холодно.

– Ты не прав! – обиженно воскликнула я, наверное, чуть громче, чем нужно, потому что густой снег вокруг, как мне казалось, поглощал все звуки.

– Восхитительно, – Кондор развернулся, не потрудившись выдернуть свой рукав из моих пальцев, и мне снова пришлось почти бежать рядом. – Я опять не прав.

Он замолчал.

Впереди показалась неровная линия заснеженного сада над каменной стеной ограды.

– А что мне нужно было делать, скажи? – выкрикнула я, дернув его за рукав, чтобы остановился и выслушал.

Кондор остановился. Он посмотрел на меня сверху вниз, сохраняя на лице полнейшее равнодушие.

– Не лезть, куда не следует? – саркастично спросил он. – Не пробовали, леди Лидделл? Нет? – он поднял одну бровь и чуть наклонил голову набок. – Настоятельно рекомендую.

– Хорошо, – выдохнула я. – Я поняла. Я действительно кукла, которую можно засунуть в шкаф, когда наиграются.

Обе его брови дернулись вверх, а на губах появилась та самая кривая усмешка.

– С чего такие выводы, леди Лидделл?

– Зато есть опция «менять платья», прекрасно, – сказала я резче. – И разыгрывать представления. Для своих. Иногда с гастролями в домах друзей. Прикрываться ею, если это нужно…

– Я не имею склонности прятаться за женщин, леди Лидделл, – отстраненно ответил он, скрестив руки на груди. – И вы, напоминаю, не лишены свободы воли.

– Тогда что тебя разозлило? – прямо спросила я, подавшись вперед.

Кондор сделал полшага назад и надменно скривился:

– Вам это действительно интересно, леди Лидделл? Или просто неуемное любопытство требует новых жертв?

– Я пытаюсь понять, – ответила я. – Что именно вызвало… твой гнев.

– Ты не видела мой гнев, милая.

Я сделала вид, что не услышала это:

– Что я должна была делать? Спросить Присциллу, потому что ты вечно пропадаешь где-то, словно избегаешь меня? Чтобы она сожрала меня на месте? Или пойти сразу к твоему отцу со списком вопросов? Так и так, лорд Парсиваль, чё все серьезные такие?! Почему все резко затыкаются, когда я вхожу в комнату?!

Он дернул головой, словно пытался вытряхнуть из волос снежинки, и шумно выдохнул воздух.

– Или продолжать жить в этом вашем вечном трауре? Бояться зайти не туда или увидеть что-то не то… – я запнулась, переводя дыхание. –  Да в вашем доме лишний раз пошутить страшно! Царство теней и призраков, а не дом! – мой голос был готов сорваться, но я все-таки выкрикнула это почти ему в лицо: – Теперь я понимаю, почему ты такой… холодный и злой!

– Замолчи!

Я замолчала.

Правда, не потому что он приказал, а потому что в его голосе звучало что-то еще, кроме злости и раздражения.

Кондор никогда не кричал на меня. И при мне – ни на кого не повышал голос. Он мог язвить, мог прямо сказать неприятную правду, мог ответить так вежливо и жестко, что к нему было страшно подходить после такого. Сколько бы глупостей я ни сделала в этом мире, по незнанию или из неосторожности, Кондор относился ко мне и всем этим глупостям со странным терпением.

Видимо, сейчас этому терпению пришел конец.

– Ты думаешь, что теперь все знаешь, да? – тем же тоном спросил Кондор. Он схватил меня за плечи и встряхнул. – Или что тебе все обязаны, только попроси? Нет, милая. Ты здесь чужая! И никогда не станешь своей, заплати ты хоть за все тайны этого мира!

– Я не платила! – крикнула я, пытаясь оттолкнуть его. – И ты сам меня сюда притащил!

– И обязательно верну, откуда взял, как только появится эта возможность! – Кондор отпустил меня.

Я заметила, что он сжал кулаки и дышал очень глубоко, словно пытался вернуть себе самоконтроль.

– Шамас не рассказал бы мне ничего, что повредило бы кому-то из вас! – мой голос сейчас звучал почти на грани истерики.

– С Шамасом я потом сам поговорю!

– О чем ты поговоришь с Шамасом? – прозвучал спокойный голос откуда-то рядом.

Мы совершенно синхронно обернулись в ту сторону.

Ренар стоял рядом со стеной, прислонившись к ней плечом, и задумчиво смотрел на нас, держа руки в карманах куртки. Его волосы были спрятаны под видавшую виды темную шляпу, совершенно мне не знакомую, а на плечи был наброшен тяжелый плащ с капюшоном.

Выглядел он так, словно собирался идти куда-то далеко, намного дальше, чем мы обычно заходили в наших прогулках по холмам.