Отражения

– Я как раз собирался к Шамасу, – Ренар легко шагнул к нам, не обращая внимания ни на снегопад, ни на то, что мы оба, кажется, выглядели не слишком дружелюбно. – Но увидел что-то поинтереснее. Например, двух дураков, которые решили выяснить отношения и поорать друг на друга посреди дороги, стоя под снегопадом. Замечательное представление, – он довольно улыбнулся. – Я все ждал, что вы броситесь друг другу в объятия, но, видимо, не сегодня.

Кондор снова закатил глаза.

Я покраснела.

– Так что за дело у тебя к Шамасу? – повторил вопрос Ренар. – А то можем пойти вместе.

– А у тебя что за дело к нему? – Кондор снова говорил спокойно, словно не было только что этой вспышки эмоций.

– Как – «какое дело»? – хитро усмехнулся Ренар и протянул руку, чтобы ласково погладить меня по голове. – Думал спросить, не нужен ли ему помощник, раз у леди Лидделл вот-вот начнется новая жизнь, в которой нет места для кого-то вроде меня.

– Ренар! – возмутилась я.

Кондор промолчал. Я обернулась к нему, пытаясь найти поддержку, и прочитала в его глазах какую-то странную растерянность.

– Ты можешь остаться, – медленно проговорил волшебник, словно сам не был уверен в своих словах. – И дальше быть моим гостем.

– Мне кажется странным быть гостем в доме, где гостей не слишком любят, – Ренар покачал головой. – Прости за честность, Птица, но тебя в этом доме тоже скоро не будет, а я не из тех персон, которым рады предложить задержаться подольше. Так что, – он поправил шляпу. – Договорюсь с Шамасом.

– Подожди, – я схватила его за рукав, и Ренар обернулся, посмотрев мне в глаза:

– Да, сердце мое? – спросил он с улыбкой.

Что я могла сказать? Попросить его не оставлять меня одну рядом с растерявшимся и потерявшимся волшебником? Одну в этом доме и в том, другом доме, в который я перееду на днях? Спросить его, хочет ли он остаться, или это решение – из тех, которые принимают не из-за сложившихся обстоятельств, а потому что действительно пора что-то менять? Попросить его остаться рядом, потому что он был нужен мне, и попытаться ответить на вопрос – зачем он мне нужен?

– Ты мне нужен, – сказала я.

– Охотно верю, – Ренар покосился на Кондора, все так же хитро улыбаясь, – что не только тебе. Если у тебя… или у вас обоих будут предложения получше, я готов их выслушать, а пока, – он коснулся фибулы, скрепляющей плащ, проверяя, крепко ли она держится. – Советую уйти уже греться. Будет обидно, если вы начихаете на короля, леди Лидделл!

Я фыркнула.

– До вечера, Кондор, – Ренар легонько ударил мага по плечу.

Кондор моргнул, словно очнулся.

– Ты же не…

– Я устал от порядка и условностей и планирую выпить в хорошей компании, – ответил Ренар. – А у тебя, думаю, есть дела на остаток дня, – он кивнул в мою сторону. – До вечера!

Махнув рукой на прощание, Ренар исчез в снегопаде.

– Хорошо, – сказал Кондор после короткого молчания. – Стоило поступить иначе.

– Ты хочешь сказать, что ты не прав? – я повернула голову в его сторону.

– Я хочу сказать, что нам действительно лучше спокойно поговорить, – Кондор покосился на меня. – Я не должен был повышать на тебя голос.

– Можешь считать, что извинения приняты, – я поджала губы. – А я не должна была делать что-то без твоего ведома.

– Нет, – он усмехнулся. – Тебе не стоило так… бесцеремонно лезть в дела моей семьи. Есть вещи, леди Лидделл, которых неприятно касаться и о которых не хочется вспоминать, – Кондор снова казался спокойным, но я думала, что вижу, как сквозь это спокойствие проступает что-то очень настоящее и очень личное. Что-то, похожее на печаль. – Я и так подпустил тебя слишком близко, но вот здесь, пожалуйста, остановись.

Я моргнула, потому что крупная снежинка попала на ресницы.

– Ты сам расскажешь, когда решишь, что мне нужно что-то знать.

– Если решу, – поправил он меня и с удивлением посмотрел на протянутую руку. – Вы предлагаете сделку, леди Лидделл?

– Я предлагаю помириться, – сказала я. – И прекрати мне выкать, мне кажется, что ты сейчас опять на меня накричишь!

Он хмыкнул и осторожно коснулся моих пальцев, словно боялся, что из рукава пальто высунется ядовитая змея и ужалит его. Или сумасшедшая мышь, вроде той, которая закопошилась у меня в капюшоне.

– Прости, – сказал Кондор. – И пусть это останется между нами, – добавил он, глядя мне в глаза. – Я не хочу, чтобы там, – он кивнул в сторону дома, – знали, что ты сделала. Пойдем, а то действительно простынешь.

Он неуловимым почти движением поднял капюшон моего пальто, набросил его мне на голову и, подхватив меня за руку, потянул за собой в сторону дома.

Наверное, если бы Кондор хотел наказать меня, он бы не смог придумать ничего более жестокого, чем оставить меня один на один с мыслями о том, что мой поступок сделает с другими людьми. С теми, чьей памяти он непосредственно касался и чьих призраков тревожил.

***

У Амелии не было гувернанток.

Точнее, они были когда-то давно, в той, другой жизни, вместе с фрейлинами матушки и свитой отца. А потом гувернанток не стало.

Была госпожа Эдит – что-то среднее между надсмотрщицей и няней.