Отраженная угроза

— Ой! — вскрикнула Ангелина.

— Ну, что «ой»? — Сенин повернулся к ней и вдруг увидел, какое растерянное, даже испуганное у нее вдруг стало лицо.

— Только не это, — чуть не плача проронила Ангелина.

— Да что с тобой?

Она отвернула край рубашки. Над правой грудью Сенин увидел матово-розовое пятно, похожее на след старого ожога.

— У меня тоже началось. — Она вскочила, поспешно застегиваясь. — Я побежала к доку.

В дверях она задержалась, и Сенин увидел у нее в глазах совершенно натуральные слезы.

— Ты тоже иди, — сказала она. — Ты ведь рядом сидел.

После ее ухода Сенин со злостью врезал кулаком по двери. Черт подери, думал он, только приехал — и уже успел пообжиматься с заразной бабой. Очень вовремя!

Впрочем, по поводу болячек он быстро успокоился. Верилось, что доктора с этим делом разберутся в два счета. В конце концов, «рыбью чесотку» они вывели у него без особого напряжения. И Валенски в этих делах тоже не лыком шит.

И всё же упомянутой мазью надо поинтересоваться. На всякий случай.

Незадолго до ужина Сенин взял Вельцера и отправился в коммуникационный центр. Он попросил бойца подключить передатчик к видеоблоку, после чего выставил за дверь.

Безо всяких проблем он связался с «Миротворцем», после чего на экране возникло настороженное лицо капитана. По закону, капитан являлся командующим любой операцией, пока силы не высадились на поверхность планеты. Там уже в дело вступало наземное командование. Это правило соблюдалось и в частном бизнесе, и в государственных делах.

— Мы легализовались, — сообщил Сенин. — Здесь всё спокойно, и всё идет по плану.

— По какому плану? — подозрительно спросил капитан.

— По утвержденному, — с насмешкой ответил Сенин. — Инфицирование мы провели в первые же сутки, и антикультура, похоже, действует.

— И когда же она подействует?

— Ну, это мне неизвестно. Биотехник говорит, что требуется тридцать-сорок дней.

— А где он сам? Пусть он даст квалифицированную характеристику ситуации. От меня ждет отчета Сектор, я не могу говорить им «похоже» и «это неизвестно».

— Я постараюсь выходить на связь ежедневно и буду делиться всеми новостями. Мы только что прибыли, и сказать нам пока нечего. Не волнуйтесь, биотехник тоже перед вами выступит. Вы будете получать полную картину происходящего.

— Надеюсь, так и будет. У вас там точно всё в порядке?

«Абсолютно, — мысленно ответил Сенин. — Не считая того, что вся моя команда превратилась в оборотней, а у дамы сердца на коже появились следы неизвестной болезни».

На самом деле капитан не знал правды насчет «оборотней», да и никто на его корабле ее не знал. Разве что какой-нибудь особо доверенный представитель администрации.

— У нас всё в порядке, — сказал Сенин. — Вот, ужинать сейчас пойду. Ну, если вам интересно, тут какая-то кожная болезнь распространяется. Несколько семей заразились.

— Серьезная болезнь? — капитан заметно напрягся.

— Не знаю… Я видел какие-то пятна на коже.

— Ну, пятна — это еще не болезнь, — пренебрежительно поморщился капитан. — Не отключайтесь, для вас есть сообщение из Сектора.

Экран замигал, затем Сенин увидел изображение Макреева.

«Здравствуй, инспектор, — покровительственно улыбнулся тот. — Как видишь, всё у нас получается, всё происходит, как мы и задумывали. Скоро полетишь домой, обнимешь молодую жену. И не с пустым карманом. И если до сих пор думаешь, что мы плохие ребята — пересмотри свою позицию. Мы никого не убили, никого не ограбили и, что особенно важно, не оставили людей без помощи. Так что заканчивай скорее дела и наслаждайся жизнью. Твоя совесть чиста».

«Надо же, — удивился Сенин. — Даже прокламацию для меня заранее записали. Интересно, у них есть второй вариант? На случай, если ни хрена бы у нас не получилось?»

* * *

После ужина он сидел в своей комнате и листал каталог с яхтами. Послание от Макреева настроило его на чемоданное настроение. Перед глазами так и маячил образ большой фарфоровой чашки с какао. Уже хотелось считать дни, когда кончится эта экспедиция, когда большой и быстрый лайнер унесет его прочь от этой заледенелой тверди, где под землей копошатся тихие, но безжалостные убийцы с человеческими лицами.

Рядом стояла ополовиненная бутылка с настойкой которой Сенин разжился у заботливой Ангелины. Правда ему показалось, что она здорово обиделась, когда он взял бутылку, развернулся и ушел.

Надоело всё до чертиков. Пора в новый дом. В тепло. В тишину и покой. К чашке с какао.

Вошел Валенски — хмурый и подавленный. Присел где-то в углу и горестно вздохнул.

— У нас проблемы? — поинтересовался Сенин. Валенски вяло покачал головой.

— Устал я что-то сегодня, — безжизненно проронил он. — А ты чего один сидишь?

— А с кем мне сидеть?

— С кем-нибудь. Стемнеет скоро… сам понимаешь.

— Надоело уже бояться. — Сенин захлопнул свой каталог. Потом отхлебнул из бутылки. — Сам не знаю, кого боюсь. Есть он или нет — кто мне скажет?

— Есть, — упрямо произнес Валенски.

Сенин встал и открыл створку шкафа, где было зеркало. Критически осмотрел себя с головы до ног. Потом выхватил пистолет и направил в собственное отражение.

— Ты что делаешь? — испугался Валенски.