Отраженный свет

Начали самооборону с камней. Когда камни, высекая искры, начали шлепаться на гальку прямо перед носом медведей, они остановились. Я схватил две миски и начал колотить ими друг об дружку. Потом я долго жалел, что так попортил нужные вещи - эмаль с мисок почти совсем облетела, на дне и в боках появились вмятины. Отмыть такую миску от каши - это же целое дело. Но тогда я просто не сумел учесть всех последствий, я колотил мисками, и эмаль с них летела во все стороны, а я этого не замечал, и грохот стоял как в кузнице. Толя размахивал горящими головешками, оба мы орали и подпрыгивали. Только Саня не принимал участия в операции. Это мешало ему наслаждаться зрелищем.

Медведи понемногу теряли интерес к происходящему. Они о чем-то поразмышляли, оценили обстановку и, видимо решив, что Толины мослы не стоят такой нервотрепки, равнодушно повернули назад. Снова прошли мимо кучи, но запах крупы и консервных банок, перемешанный к тому же с ароматом бензина, автола и диметилфталата, не показался им привлекательным.

Когда медведи не спеша скрылись за обрывом, мы быстро переворошили всю кучу, отчего порядка в ней, наверно, не прибавилось, и на самом дне ее обнаружили карабин. Остаток вечера прошел в мирном, неторопливом обсуждении происшедших и будущих событий, карабин лежал на расстоянии протянутой руки.

Потом легли спать. Карабин лежал между моим и Саниным мешками, дулом к выходу. Когда я уже засыпал, Саня вдруг принялся толкать меня кулаком в бок.

— Кто-то землю роет у нашей палатки!

— Ладно, спи, Саня, тут экскаваторов нет...

Но не прошло и минуты, как Саня снова толкнул меня в тот же бок.

— Роет и фыркает!

Об экскаваторе не могло быть и речи. Экскаваторы не фыркают.

— Медведь!

— Ну, Саня, тебе теперь каждую ночь будут медведи мерещиться!

Саня замолчал, потом стал решительно выбираться из мешка. Высунувшись до пояса из палатки, он всматривался в темноту.

— Я же говорил, медведь! Вот он, посмотрите. Роет и фыркает!

Саня оказался прав. Это был действительно медведь. Он действительно рыл лапой землю неподалеку от нашей палатки и при этом действительно фыркал. Когда мы выстрелили два раза в воздух, в темноте послышались тяжелые прыжки и в той стороне, где медведь рыл и фыркал, и еще в другой стороне. Вот те на! Значит, и третий где-то поблизости? Надо пугнуть его еще разок. Я нажал курок. Щелк! Осечка? Еще раз. Щелк!

Магазин карабина был пуст. Патронов больше не было. Вытащив свое оружие из кучи, мы не удосужились проверить, заряжено ли оно. А обоймы лежали где-то там, за линией фронта.

Что же делать? Лежать в палатке и ждать, пока медведи снова начнут рыть и фыркать? Или идти к куче и искать патроны? А если медведи именно там обсуждают дальнейший план действий? Саня настаивал на решительных действиях. Толя сонно зевал. Принимать решение предстояло мне. Саня пустил в ход козыри:

— Вы прикроете меня с тыла. У меня есть звуковая ракета.

Откуда у телевизионного мастера могла появиться ракета, допытываться мы не стали. Может, сейчас, в век ракетной техники, даже телевизоры чинят при помощи ракет, а может, звуковые ракеты являются необходимым атрибутом только семнадцатилетних телевизионных мастеров. Заботило нас другое. Пускать ракету можно было только из специального металлического стакана. Тогда она с эффектным воем, оставляя за собой хвост пламени, взвилась бы в небо, распугивая всех медведей на полуострове и в его окрестностях. Но чью руку должна была оторвать она в момент старта (стаканом Саня не располагал)? Лишних рук ни у кого в нашем отряде не нашлось...

После долгих дискуссий ракету привязали к колу палатки, протянули от нее длинный шнурок, и прикрытие с тыла таким образом было обеспечено. Остальное было делом техники. Но техника при исполнении этого остального потребовалась виртуозная. Найти обойму с патронами в куче вещей оказалось потруднее, чем иголку в стоге сена. Насколько я представляю, при поисках иголок в стогах сена обычно не кусают комары, не бродят где-то поблизости три медведя, и к тому же, наверно, это делается все-таки днем.

Но когда мы, несмотря ни на что, установили невероятнейший рекорд нашего времени, найдя обойму, все это оказалось ни к чему. Медведи больше не появлялись.

...При всей своей рассудительности мишка еще и любопытен. И если у взрослых, опытных медведей трезвое "как бы чего не вышло" чаще преобладает над любопытством, то у медвежат - наоборот.

...Мы шли по тундре, поросшей редкими кустиками кедрового стланика. Внезапно прямо перед нами поднялась во весь рост большая бурая медведица. Справа и слева тотчас возникли две ее уменьшенные копии. Встав на дыбы и свесив лапы, они наклоняли головы то в одну, то в другую сторону, подражая маме, морщили носики и нюхали воздух, а их черные глазки так и бегали, озорно и лукаво.

Мы замахали руками, закричали, засвистели. Медведица не уходила. Она заслоняла собой детей, давая им возможность бесследно раствориться в кедрачах. Откуда ей было знать, что у нас нет никакого оружия? Но они и не думали убегать. Им было интересно.