«Отреченное знание». Изучение маргинальной религиозности в XX и начале XXI века. Историко-аналитическое исследование

Результатом такого процесса и стал дискурс эзотерического в западной культуре, который сформировался из оживленного процесса культурного диалога и взаимного обогащения идеями различных религиозных и культурных систем. Столь частое обращение к проблематике дискурса как к всеобъясняющей модели не может не вызвать вопрос: а что, собственно, составляет содержание означенного дискурса? Здесь позволим себе оговорку: содержание дискурса не тождественно содержанию культуры, традиции или системы, дискурс оформляет аморфный набор феноменов (как детская формочка создает куличик из песчинок), не более того, но разные дискурсы оформляют разные наборы феноменов в различные комбинации, отсюда и многообразие теорий и моделей. Штукрад предлагает считать ядром «дискурса эзотерического» идею тайны. Все представители европейского подхода говорили о том, что идея тайного знания навязана эзотеризму, отмечая, что есть масса учений, о которых все известно, учений, где нет системы тайных посвящений, но в рамках этой точки зрения ученые хотят продемонстрировать, что учение per se не является тайным. Применив же теорию дискурса, мы не будем больше говорить о том, чем является или не является учение, мы можем лишь сказать, какую систему суждений это учение формирует. В таком контексте идея тайны всегда была «социальным, культурным и символическим»[522] капиталом учений, соотносящихся с «дискурсом эзотерического». Ведь именно наличие в них тайны всегда привлекало к ним людей. При этом люди могли стремиться принять эти учения или всей душой их ненавидеть и ругать, но именно таинственность создавала основание для такого отношения.

Присоединившись к провозглашенной секретной линии мудрости, интеллектуалы от Средних веков до сего дня утверждали существование высшего знания и тем самым увеличивали свой социальный, культурный и символический капитал. Следовательно, понятия prisca theologia и philosophia perennis служили маркерами идентичности в эзотерическом дискурсе, характеризуемом диалектикой закрытости и открытости. Это социальная функция эзотерических идей и текстов в европейской истории культуры[523].

Таким образом, в основе изучаемого дискурса лежит диалектика «тайного» и «открытого», формирующая группы элитистского характера. Элитарность таких групп может быть осознана как их непосредственными членами, так и людьми, не входящими в их круги. Определившись с содержанием дискурса и с условиями его формирования, перейдем теперь к конкретным его проявлениям в истории Европы, как это представляется Коку фон Штукраду.

«Общие страсти»

Вернемся к ситуации межрелигиозного и культурного плюрализма, в рамках которой и сформировался дискурс эзотерического. Плюрализм тех эпох был не реализацией желания плодотворного межрелигиозного диалога, а условием выживания религий и культур. Фактически чужие идеи заимствовались чаще всего в полемических целях отстаивания своих позиций и разоблачения другого. Ислам и иудаизм разделяли целый ряд положений в борьбе с общим врагом — христианством. Христианские мыслители, исходя из апологетических и прозелитических целей, заимствовали идеи из ислама и иудаизма, все это вело к «интерконфессиональности поневоле»[524]. Показательным примером такого интерконфессионализма в иудаизме служит книга «Зогар», в которой происходит заимствование христианских и мусульманских идей с целью их переосмысления в апологетическом ключе. В исламе схожую роль играет система Сухраварди. Взаимоотношения между мыслителями трех великих религий привели к созданию сетей, связывающих ученых, эти сети обеспечивали процесс дискурсивного трансфера. В ходе исследования истории этого трансфера выявился ряд общих тем, объединяющих мыслителей разных течений. В дискурсе эзотерического, таким образом, намечается «общая страсть (shared passion) к определенным моделям интерпретации, способствующая укреплению самобытности религиозных и философских идентичностей»[525]. В анализе этих тем Штукрад берет за основу методологическое деление на микроформы и макроформы, предложенное Питером Шафером (Peter Schafer) для анализа литературы Хехалот[526]. Макроформой является идеальная структура, которая манифестирует себя в ряде микроформ (сюжетов или текстов). Штукрад считает макроформы способом идентификации дискурсивных полей. Продемонстрируем работу метода Шафера на примере основных «общих страстей».