«Отреченное знание». Изучение маргинальной религиозности в XX и начале XXI века. Историко-аналитическое исследование

Гностицизм и христианство. По меткому замечанию Умберто Эко, христианство нельзя преодолеть[689], то есть нельзя перестать быть христианином, полностью избавившись от его влияния. Вот и Крайпл, перестав быть католиком, сохранил глубокий интерес к евангельской истории, по его словам, не устающей поражать его[690], но за истолкованием этой истории он предпочитает обращаться не к церковной экзегезе, а к гностическим текстам, дающим во многом парадоксальный образ Христа, Его жизни и Учения. Особая эстетическая форма гностических текстов, их таинственность, их интригующая неясность, порой выраженная простым, а порой крайне сложным языком, настолько увлекает Крайпла, что становится для него эстетическим фоном, на котором он разворачивает свои построения. «Я больше не хочу изучать мистическую литературу. Теперь я хочу писать ее. Но это, хотел бы заметить, сегодня может быть сделано только в и через наши собственные (пост)современные формы сознания и критики»[691], — пишет Крайпл. Этому утверждению, разумеется, нельзя придавать онтологический смысл, в духе того, что ученый здесь превращается в гуру, нового гностика, учащего посетившему его озарению. Это лишь эстетическая форма, призванная поразить читателя и выбить его из колеи привычного академического дискурса[692], заставив тем самым переосмыслить основы уже привычных идей и понятий[693].

Язык американской поп-культуры XX века родной для Крайпла. Он вырос на комиксах и фильмах о людях Икс и супермене[694], он увлекался научной фантастикой. Но этот язык близок не только ему, но и целому поколению американских читателей, его ровесников, а благодаря современным ремейкам знаком нынешней молодежи, да и людям на поколение ее старше. Следовательно, чтобы донести и максимально ясно проиллюстрировать непростые религиоведческие идеи, необходимо использовать язык поп-культуры, который, по Крайплу, в своей сущности хранит ядро все того же религиозного отношения к миру, но в сильно трансформировавшемся облике. Именно поэтому ряд его работ посвящены темам массовой культуры, через которые и раскрывается его концепция[695]. Интересно, что здесь Крайпл следует по стопам Элиаде, который также посвятил отдельный раздел в «Аспектах мифа» анализу современных ему произведений о супергероях в массовой культуре[696].

Уильям Блейк стал вдохновителем творчества Крайпла и сильно повлиял на него еще в юности. Главная черта, взятая у поэта-мистика, — антиномизм. Парадоксальность поэзии Блейка вдохновила Крайпла создать систему парадоксального религиоведения[697]. Очевидно, что смешать феноменологию религии и Фейербаха — парадокс, объединить Фрейда с Джеймсом — удивительная и тяжело осуществимая задача, а обернуть результаты такого синтеза в форму неогностического текста, пестрящего отсылками к массовой культуре последних шестидесяти лет, — еще более парадоксально. Вот это сопоставление несопоставимого и является основной чертой стиля Крайпла, заимствованной из поэзии Блейка. Именно поэтому идеи американского религиоведа сложно и почти невозможно изложить с ходу без предварительной подготовки. Надеемся, что в определенной мере такая подготовка нам удалась. Далее в общих чертах изложим базовые положения религиоведческой концепции Крайпла.

Проект новой науки о религии

Итак, почему современному обществу нужна новая наука о религии, чем она отличается от старой и что понимает под религией? Если кратко отвечать на эти вопросы, то получится следующее: современный мир перешел в стадию истории, именуемую постмодерном, и ему нужно гностическое религиоведение, изучающее безрелигиозную религию. Не думаем, что этот краткий ответ сильно прояснил суть идей Крайпла. Так что пойдем по порядку.

Характеризуя современное состояние религиоведения, Крайпл пишет: