«Отреченное знание». Изучение маргинальной религиозности в XX и начале XXI века. Историко-аналитическое исследование

Такое бегство становится невообразимо сложным. В 1859 году было издано «Происхождение видов» Дарвина и разразилась великая битва между эволюционистами и теми, кто все еще придерживался буквального понимания Творения, описанного в Бытии. Тем временем историки делали все возможное, чтобы уничтожить представление о Новом Завете как неизменном нарративе. «Жизнь Иисуса» Ренана появилась за два года до «Истории возникновения и влияния рационализма в Европе» Уильяма Лекки. Ничто из того, что раньше почиталось священным […] не смогло избежать критики со стороны научного метода. Таким образом, для большинства мыслящих людей простое возвращение в покой христианства стало неудовлетворительным, хотя оно и было распространенным. Религия видела в новой научности врага. Так и было. Для христианства, как его понимали в XIX веке, новые теории о человеке и вселенной значили полную катастрофу… Для некоторых сомневающихся такой конфликт означал погружение в состояние «темной ночи души», в которой свобода человека от Божественного провидения ощущалась реальной и очень страшной[300].

В такой ситуации необходимо было что-то третье, не относящееся к науке, но и не выражающее традиционную религию. Этим третьим и стала «оккультная традиция», по Уэббу, проявившая себя в бесконечной череде форм. Чтобы дать хотя бы общие представления о границах и формах выражения «оккультной традиции» в XIX–XX веках, кратко перечислим ее проявления, приводимые и очень подробно разбираемые Уэббом в дилогии: новые религиозные движения (мормоны, христианская наука, вера Бахаи, неоиндуизм Вивекананды и т. п.); спиритуализм, теософия, антропософия, учение четвертого пути; французский оккультизм, ставший почвой для деятельности проклятых поэтов, английский оккультизм, породивший плеяду творцов, проявивших себя в различных сферах (Кроули, Фарр, Мазерс, Йейтс), русский оккультизм[301], сформировавший во многом атмосферу Серебряного века; мистическое возрождение в католицизме конца XIX века, сконцентрировавшееся на поиске, с одной стороны, чудес, а с другой — врагов Церкви (в том числе в форме борьбы с масонством); новые течения, строящие систему альтернативного объяснения природы человека (психоаналитические теории Фрейда и Юнга)[302]; националистические движения, зачастую ищущие поддержку в мифах о корнях и истоках нации и противопоставлении своей расы враждебным захватчикам (ирландский, польский национализм, фёлькиш-движение в Германии и российский антисемитизм); новые идеологии национал-социализма и коммунизма; контркультура 1960‐х годов, включающая в себя антипсихиатрию Р. Д. Лэнга, движения хиппи и битников, уфологию и наркокультуру. Это лишь краткий и далеко не полный список всех проявлений «оккультного возрождения» последних двух веков. Уровень обобщения поистине огромен, как огромен и набор фактов, приводимых автором в подтверждение своей концепции. Вот несколько общих тенденций, которые Уэбб находит в «бегстве от разума» XIX–XX веков:

1) увлечение идеями «оккультной традиции» в основном в интеллигентских кругах;

2) вегетарианство, движение за права женщин (Уэбб обращает внимание на значительное число представительниц прекрасного пола во главе многих «оккультных» движений тех лет: Блаватская, Безант, Фарр, Кингсфорд и многие другие), доброта к животным, выразившаяся в движении против вивисекции[303], социальный утопизм, обращенность к мифам прошлого, которые должны обосновать будущее нации;

3) соработничество двух мировоззрений — художественного и оккультного, породившее «религию искусства»[304], что в равной степени оказало влияние как на «оккультизацию» культуры (проклятые поэты, романтизм, символизм), так и на театрализацию «оккультной традиции» (магические ритуалы, имена-псевдонимы, театральность мистерий).

Список черт и характеристик такого рода можно продолжать долго, общий объем дилогии Уэбба превышает тысячу страниц, причем в ней почти нет повторов.