Отрекаются любя. Я подарю тебе небо в алмазах

Вытащив из шкафа целый ворох одежды, я принялась искать что-нибудь самое достойное и остановила свой выбор на платье василькового цвета. Облачившись в нарядное платье, я быстро переобулась и забежала в комнату, чтобы продемонстрировать свой наряд Люське.

– Люсь, ну как, впечатляет?!

– Впечатляет. А ты надолго?

– Да нет. Я по-быстрому. Посижу где-нибудь в баре, выпью чашечку кофе, отблагодарю человека за все, что он для меня сделал, и сразу вернусь.

– А чем благодарить-то будешь? – издевательски спросил меня Сергей и слегка приподнял голову.

Я улыбнулась совсем чуть-чуть, собственно, это было довольно трудно назвать улыбкой, и, одарив Сергея раздраженным взглядом, ехидно произнесла:

– А тебя вообще никто не спрашивает.

Затем бросилась в коридор, открыла двери старинного дубового шкафа и достала оттуда толстую веревку. Накинув моток веревки себе на плечо, я подбежала к кровати и быстро согнала с нее Люську.

– Люсь, встань, пожалуйста.

– Зачем? – не на шутку перепугалась Люська.

– Затем, что мне этого гада связать надо на время моего отсутствия.

– Для чего?

– Для твоей же безопасности, вот для чего.

– Татьяна, не сходи с ума. Человек лежит под капельницей с двумя огнестрельными ранениями.

– Ты этого товарища плохо знаешь.

– Можно подумать, ты его хорошо знаешь…

– Я этого гада насквозь вижу.

Взяв веревку, я принялась привязывать ничего не понимающего Сергея к кровати.

– Послушай, придурочная, ты что делаешь? – попытался возмутиться он.

– То, что надо. Ты лежи себе, как будто в больничке, и ни о чем не думай.

– В больничке людей не привязывают.

– Это смотря в какой. Представь, что ты лежишь в психиатрической больничке. Если честно, то тебе только там и место.

– Уж если кому там и место, так это тебе.

Привязав Сергея к кровати, я указала Люське на ружье и деловито произнесла:

– Если будет рыпаться, стреляй в него к едрене матери, и дело с концом.

Когда на улице просигналила машина, я буквально припала к окну и тяжело задышала.

– Люсь, Ворон приехал. Ты бы только видела его тачку…

– На какой он машине?

– На «мерсе».

– На каком?

– На шестисотом, конечно.

Не удержавшись, Люська подбежала к окну и не отказала себе в желании полюбоваться совершенно новеньким, красивым, блестящим мерсом.

– Да, вот это я понимаю, машина! – В ее голосе прозвучало неподдельное восхищение. – Я еще никогда на такой машине не ездила.

– Будешь Петьку кормить – всю жизнь на автобусе проездишь.

– Можно подумать, если я с Петькой разведусь, то сразу на такую машину сяду.

– Сядешь! Ты будешь свободна, а у тебя в глазах будет такой огонь, что ни один мерс мимо не проедет!

– И что это за огонь?

– Это огонь свободной женщины, которая прямо-таки жаждет познакомиться…

– Мне кажется, что у одинокой женщины в глазах вообще нет никакого огня, а только слезы и страх дальнейшего одиночества.

– Мы говорим с тобой про разных женщин. Ты говоришь про одиноких, а я говорю про свободных.

– Это одно и то же.

– Нет, дорогая моя. Это совсем разные вещи. Женщина расстается с мужчиной для того, чтобы быть свободной. А если ты хочешь расстаться с мужчиной для того, чтобы стать одинокой, то лучше не расставайся!

Подбежав к журнальному столику, я сделала глоток из бутылки с минералкой и в последний раз посмотрелась в зеркало.

– Ладно, вы тут без меня не скучайте. Я недолго.

Люська окинула меня оценивающим взглядом, подошла ко мне совсем близко и поправила мои волосы. По всей вероятности, она сама волновалась не меньше, чем я.

– Давай, Танька, с Богом. Ты выглядишь просто классно. Я думаю, что Ворон будет в восторге.

– Мужчина типа Ворона в хозяйстве никогда не помешает.

– Я тоже так думаю. Такие любовники на дороге не валяются. Сейчас уже понятие «любовник» или «любовница» никто не считает безнравственным. Нынче это в порядке вещей.

– Да какие мы к черту любовники? – не согласилась я с Люськой. – Мы виделись-то всего один раз, и все. У нас, можно сказать, был случайный секс.

– Очень часто все отношения начинаются именно со случайного секса. Случайный, не случайный, а ради тебя он с Канар столько народу приволок и из тюрьмы тебя вытащил…

Как только машина просигналила еще раз, я перекрестилась и направилась к выходу. Затем резко остановилась, пригрозила Сергею пальцем и грозно произнесла:

– Смотри у меня… Чтобы без глупостей…

Сергей ухмыльнулся и спросил все тем же издевательским тоном:

– Не сильно ли ты нарядно выглядишь для вдовы и не рано ли ты начала устраивать свою личную жизнь? Еще слишком мало времени прошло с тех пор, как ты своего любимого мужа грохнула…

– У меня все идет по плану, и я никого не грохала. Он сам себя грохнул. Дурачок. Если бы он не хотел меня убить, сейчас бы сам остался жив. Глядишь, и жили бы неплохо, детишек нарожали… любили друг друга и даже бы друг другу что-нибудь жевали, когда бы у одного из нас от старости зубы выпали. А затем бы умерли в один день.

– Дура ты! – услышала я вслед реплику Сергея, когда выходила из комнаты, но мне было не до него. Меня ждал Гера.