Отрешенные люди

- Хвалю за упрямство, но мое дело упредить, а там уже сам решай, как быть тебе. Ну, на сегодня хватит, пожалуй. Отправляйся домой, завтра в это же время приходи, продолжим.

К концу недели, когда стояли самые трескучие морозы и жители российской столицы не рисковали лишний раз показывать нос на улицу, и лишь изредка по главным проспектам проносились санки с покрытым изморозью рысаком, оставляющим в стылом воздухе клубы морозного пара, Иван Зубарев, полуокоченевший, постучал в двери лаборатории академика.

- А... Купецкий сын пожаловал, - пробасил тот, напевая себе что-то под нос, - ко времени пришел, молодец. Могу обрадовать тебя: готов результат.

- И как? - не вытерпел Иван, и глаза его лихорадочно заблестели.

- Не скажу, чтоб все пробы оказались благоприятными для твоего дела, но из одного образца, сейчас скажу, - полез в свои записи Михайла Васильевич, вот, нашел, образец за нумером 29 особо выделить надо. Остальные же пробы показали: пуд руды от двух до пяти золотников серебра в себе содержит.

- Не может быть! - вскричал Иван.- Неужели правда?!

- С чего бы мне врать тебе, сударь,- сухо ответил Ломоносов, но глаза его искрились лукавой усмешкой, - вышел с того возраста, когда шутки шутить в таком деле можно.

- Значит, не зря по горам лазил?!- запрыгал от радости Иван и кинулся, было, целовать академика, но тот брезгливо отстранил его от себя. - А мне все говорили: "Нет серебра! Нет серебра!" Накося, выкуси! Нашел!!!

- Погодил бы радоваться, то еще не конец,- остановил его Ломоносов,неизвестно, что еще господин Шлаттер из Монетной канцелярии покажет, да и Берг-коллегия не докладывала о своих изысканиях.

- И что с того?- простодушно удивился Иван. - У вас-то результаты добрые, а это главное.

- Ты, сударь мой, и вправду совсем дитяте. Или не понял, что я тебе давеча толковал? Тут большая политика замешана, а значит, жди неприятностей.

- Каких таких неприятностей? Откуда им взяться, когда вами серебро в руде моей найдено? Мало ли что они там понапишут.

- Воистину, агнец Божий, - всплеснул руками Ломоносов, - таких, как ты, за веревочку привязывают и по миру водят напоказ добрым людям, чтоб ума-разума набирались, во всякие всячины не верили.

- А Леврин?- вспомнил вдруг Иван, - Он ведь тоже серебро выплавил в Тобольске.

- Какой еще Леврин? - кустистые брови академика взметнулись вверх. Что за гусь такой лапчатый?

- Почему гусь,- обиделся Зубарев,- он мастер с Колыванских заводов, он пробы делал с моей руды.

- Так что с того? Думаешь, какому-то там мастеру наши господа с Берг-коллегии поверят? Они и меня-то не больно чтут, а про него и говорить нечего. Впрочем, чего раньше времени загадки загадывать. Завтра отправлю с посыльным свои результаты по назначению, а уж потом пусть там разбираются, какое им решение выносить. Свое дело я сделал, на сем смею откланяться.

- Спасибо вам, - поклонился академику Зубарев, - вовек вашей доброты не забуду. Сколько с меня за работу?

- Еще чего, - фыркнул высокомерно Ломоносов, - за опыты те из казны оплачено. Забудь про деньги.

- Как из казны?- поразился Иван.

- А так, положено за подобные опыты из государственной казны платить, поскольку разработка всяческих рудников есть дело государственное. Я тебе о чем и толкую который день, а ты все уразуметь не можешь.

- Да, сурьезное, видать, дело,- озабоченно почесал в затылке Иван,- а, где наша не пропадала, авось и остальные пробы серебро покажут.

- То мне неизвестно, - усталым голосом отозвался Ломоносов, натягивая шубу,- поздно уже, прощай, купеческий сын ...

- До свиданьица,- низко поклонился ему Иван.

Когда на следующий день спозаранку он явился в Берг-коллегию, то заспанный швейцар не пожелал и разговаривать с ним, заслонив собой вход во внутреннее помещение.

- Не велено пущать каждого в коллегию без особой на то бумаги,- выставя вперед обе руки, теснил он Ивана к выходу,- жди снаружи, может, и пойдет кто из знающих тебя людей, с ним и говори о деле...

Не оставалось ничего другого, как выйти на крыльцо и там, пританцовывая от холода, вглядываться в лица проходящих мимо него служителей. Но никто из них не проявлял особого интереса к порядком закоченевшему просителю, пока, наконец, один почтенного вида господин сочувственно не поинтересовался:

- Ждешь кого или так, без толку, околачиваешься? Не попрошайка, случаем, а то развелось вас нынче, как собак нерезаных.

- Никак нет, ваше высокоблагородие,- поспешно заверил его Иван,- по делу пришел, а к кому обратиться, и не ведаю.

- Так то ж Берг-коллегия?! Какое у тебя, мужика неотесанного, дело может быть в столь почтенном учреждении?

- Михайла Васильевич Ломоносов велел непременно сюда идти.

- Кто, ты сказал? Ломоносов? Это не академик, случаем? Неужто с ним самим знаком?

- Да как с вами, ваше высокблагородь, вчерась только расстались. Он пробу из руды моей брал на серебро,- и Иван вкратце поведал сердобольному служителю всю свою историю.