Отряд Трубачёва

— В ближайшее время планируется наступление на этом участке фронта, — сообщил всем Арсентьев. — Думаю, что очень скоро через это село будут проходить немецкие колонны с техникой и боеприпасами.

— Но они сюда без охраны не сунутся, — возразил старшина. — Мы уже наследили так, что немцы наверняка в курсе, что здесь кто-то действует. Или диверсанты, а может целый партизанский отряд.

— Значит нужно попытаться отбить оружие и ждать прорыва наших войск, — заключил Севка.

— Если за два дня никого не будет, то придётся бросать технику и уходить, — заметил Арсентьев. — Эвакуационная группа ждать не будет.

— Как-то это не по-людски — бросать старшину и его бойцов, — ответил ему Трубачёв. — Я себя всю жизнь за это корить буду.

— Тарщ лейтенант, вы ТАМ родились, — Сенцов поднял палец вверх — туда вам и возвращаться. А я справлюсь — чай не впервой. Скажу бойцам, что вы на прорыв, на отвлекающий манёвр пошли. Мы и так вами гордимся: вы — настоящие советские люди, наша смена и опора в будушем.

— Эх, дядя Коля… ничего-то ты о будущем не знаешь, да и не нужно тебе знать. Будем считать, что там всё хорошо, — грустно сказал Севка. — Не спрашивай меня — больше ничего тебе не скажу. Это военная тайна.

— А я ничего и слышать не желаю, тарщ лейтенант. Меня сейчас всё устраивает.

— Тогда всем отдыхать. Завтра никто не знает, что будет. Посты выставлены?

— А как же, тарщ командир! Обижаете! Сам лично присмотрю за постами, меня что-то после плена бессонница одолевает. Старею, наверное. А ваше дело молодое, голова должна быть свежая с утра. Кто знает, что там немцы ещё напридумывают.

* * *

— Рома, ты куда? — поинтересовалась Ленка, когда они вышли с совещания.

— Тут шалашей нет, поэтому я в амбар, к бойцам.

— А с женой, значит, не хочешь? — она лукаво посмотрела на него.

— Лена! Давай не будем друг друга дразнить, а? Ты, думаешь, что я к тебе не испытываю никаких чувств?

— А, что, есть такое дело?

— Косухина! Я тебя не просто так приглашал на свидание после экскурсии! Понимаешь?

— Да? И какие же ты ко мне чувства испытываешь, товарищ старший сержант?

— Раньше просто нравилась, а теперь…

— А что у нас теперь?

— После того, как я тебя от урки защитил, я…

— Ну, договаривай, Полуянов, договаривай.

— Лен… в общем, я…

— Смелее, товарищ сержант, будь мужиком! У нас, может, завтра бой, а мы тут всё вокруг да около… — она не договорила. Роман в два шага очутился рядом с девушкой и с чувством прильнул к её губам. Когда у неё в лёгких не стало хватать воздуха, она легонько постучала по спине молодого человека и отстранилась.

— Какой горячий ты, Рома… аж, внутри всё зажглось…

— Я хочу, чтобы ты стала моей женой! Не понарошку, а по-настоящему!

— Да? А ты не забыл, сколько нам лет?

— Мне плевать! Тут год за три, а то и за пять идёт!

— К чему такая спешка? Вот вернёмся…

— Лен! А если нет? Наших ребят вспомни! Ты абсолютно правильно сказала — кто знает, что ждёт нас завтра?

— Ром. Всё будет хорошо. Я это чувствую.

— Ладно, Лен, проехали. Только знай — я тебя ещё в седьмом рассматривал как подругу. И когда ты с Лёшкой дружила в девятом — не стал отбивать!

— Почему? — девушка посмотрела на него с нескрываемым удивлением.

— Потому что боялся сделать тебе больно. Вдруг это настоящие у вас чувства…

— Ты с-с-серьёзно?

— Более чем. Не хотел мешать твоему счастью.

— Р-рома… Ромочка… какой же ты дурачок, а… — она кинулась к нему и обняла его. — Я ведь тоже обратила на тебя внимание. Только первой не могла подойти. Как-то нескромно это.

— Пойдём обратно к Севке! — взял он её за рукав.

— Ты что хочешь сделать?

— Узнаешь! — он решительно потащил девушку в дом.

Трубачёв с Арсентьевым пили чай, а Синцов собирался уже уходить, Рома с Леной застали его в сенях.

— Случилось чего? — участливо поинтересовался старшина.

— Случилось, дядь Коль! — Полуянов окинул взглядом горницу.

— Ты какой-то взволнованный. Что произошло? — удивился Севка.

— Дядь Коль, не уходи! Командир! Прошу написать мне… нам документ, что мы официально муж и жена!

— Чего? — уставился на них Трубачёв.

— Того, Сева, именно то, что ты сейчас услышал! Мы здесь не в игрушки играем, война идёт. А нам нужна ясность в личном вопросе. Чтобы никаких там перешёптываний не было! И ещё — люблю я Лену, понимаешь?! По-настоящему люблю!

— А девушка чего молчит? — Арсентьев внимательно посмотрел на младшего лейтенанта.

— Он мне давно очень нравился, а после боёв… пиши, тарщ лейтенант. Давай нам справку, уведомление, не знаю, как там оно называется… я желаю стать Полуяновой. По велению сердца и без всяких условностей, так сказать.

— Не, ну вы посмотрите на них, а? — обратился к старшине и сержанту, Севка. — У нас других дел нет, что ли?

— А я бы подтвердил их желание и справку бы выписал, — вполголоса проговорил Сенцов. — Нынче война всем возраст прибавила. Взрослые они, чего уж там. Тут не каждый молодой лейтенантик, с училища, причешет один фрицевский танк, а они вон сколько нащёлкали… давай, командир, я подпишу, как свидетель.

— Поддержу старшину, — высказался сержант. — Пиши, командир.

— А когда мы вернёмся домой, что будет? Вы об этом не подумали?