Попав в передовую машину, шрапнельный снаряд выкосил весь личный состав немцев. Рядом с Т-34 что-то сильно ухнуло.
— Вот и танки нарисовались, — угрюмо проговорила по внутренней связи Лена. — Сейчас начнётся…
Второй снаряд лёг ещё ближе, но Овсов уже повернул танк и, обойдя горящую машину справа, подъехал к деревьям стоящим друг от друга неподалёку. Немец выстрелив ещё раз попал в то место, где недавно стоял советский танк. Роман увидел в зареве выстрела его местоположение и фугасом умудрился попасть ему в двигатель. Немец вспыхнул, озаряя окрестности и демаскируя остальные танки колонны.
— Влево на корпус! — раздалась ленкина команда и «цветастый» нырнул в освободившее от удирающего грузовика пространство. Полуянов сделал ещё один выстрел, разворотив гусеницу второму немецкому танку. Тот решил огрызнуться, отчего его башня стала поворачиваться в сторону советской машины. Роман не стал ждать ответного выстрела и саданул в немца бронебойным. Снаряд угодил в край поворотной части башни, заставив замереть её. Третий выстрелил по «тридцатьчетвёрке», но снаряд срикошетил, лишь оставив отметину на башне. Ответным огнём старший сержант попал ему фугасом в баки и тот добавил освещение на местности.
— Назад, за деревья!
Вовремя уйдя с позиции, «цветастый» избежал губительного выстрела ещё одной «четвёрки», ответив на него фугасом в бок немцу и повредив несколько катков.
— Вперёд, в обход немцев, дядя Коля! Только смотри, чтобы не засветиться от пожара. Пусть они подсвечиваются, а мы так и будем по темноте рыскать.
— Понял, командир!
Но немцы это тоже поняли и стали пятиться от пожарища назад.
— Сволочи! Разгадали манёвр! — с досадой в голосе крикнула Лена. — Значит, так: сейчас Рома выстрелит и сразу назад на три корпуса. Слышишь, дядь Коль?
— А то!
— Потом выстрел ещё раз и теперь уже вперёд на четыре! Поехали! Давай, муженёк, не подведи!
— На, суки! Первый пошёл! — медленно отползающей «четвёрке» он угодил в мотор. Тот быстро вспыхнул, освещая новое место поединка боевых машин. Воспользовавшись этим, «цветастый» успел повредить ещё одного немца, обездвижив его.
— Назад три! Влево корпус!
— Второй пошёл! — злорадно прокомментировал Полуянов, отправив ещё один снаряд в подвернувшегося удобным ракурсом немца.
— Вперёд четыре, вправо два, потом влево один! Разворот в половину корпуса! Огонь!
— Есть! Горишь, сволочь!
— Где остальные? Не вижу! — Лена долго всматривалась в темноту, но остальные немецкие танки видимо не рискнули ввязываться в бой.
— Автомашины удирают! — подал голос Овсов.
— Рома шрапнельными! Можешь все использовать!
— Понял! Механик! После выстрела сразу влево на корпус!
— Есть!
— Пошёл! На! Получи, фашист, гранату!
В темноте не было видно, в какую технику был произведён выстрел, но шрапнельный снаряд угодил в машину с топливными бочками и та взлетела на воздух, озаряя близлежащее пространство почти как днём.
— Вправо два! Вижу танк за деревьями! Стоп! Назад! Два корпуса! Резво, дядь Коль!
Выстрел немца угодил по гусенице «цветастого».
— Попали, гады! — с болью в голосе воскликнула Лена!
Роман быстро развернул башню «тридцатьчетвёрки» и угодил обидчику под пушку, снеся башню немецкого танка.
— Консервы готовы к употреблению!
Канонада пулеметных и стрелковых выстрелов постепенно стала стихать. Несмотря на спустившуюся ночь, никто не хотел спать. Овсов и Кандыба уже колдовали над повреждённой гусеницей, когда к танку подбежало несколько бойцов во главе со старшиной.
— Мать честная! Восемь танков за полчаса! Охренеть, товарищ младший лейтенант! Это как же так?
— Это мой муж постарался! Рома, ты где?
Полуянов сидел рядом с танком на траве и сняв шлем выбивал его от пыли. Услышав оклик супруги, он не торопясь встал и направился в её сторону.
— Здесь я… чего случилось?
— И он ещё спрашивает «что случилось», а? Ромочка! Ты просто… просто… нет, я правда ещё такого не видела. Двадцать секунд на перезаряд от Кандыбы и сразу поворот башни, а потом выстрел. Навскид! Обалдеть, Рома…
— Товарищ младший лейтенант, — обратился к девушке Овсов, продолжающий возиться с гусеницей. — Вот теперь я верю, что опыта у вас вагон. Я такого за всю службу не видел. Команды, конечно, немного чудные, но понятные и главное — как мы маневрировали, а?! А гусеницу мы сейчас приведём в порядок. Тут работы на час, не больше.
— Ну, как у вас тут? — подбежал запыхавшийся Трубачёв.
— Нормально всё, — буркнул Роман.
— Это вы сколько подбили?
— Сами не считали, не до того было, но говорят, что восемь штук. Ещё пару машин ликвидировали.
— Сколько?!
— Так точно, товарищ лейтенант, сосчитали мы уже, — подтвердил Сенцов. — Восемь немецких танков.
— Немцы докладывают, что при попытке проследовать через наше село, напоролись на танковую роту противника и около роты пехоты. Как в той пословице — «у страха глаза велики». Навстречу им отступает другая колонна. Там двадцать пять танков, самоходки и до полка пехоты.
— Рома! Сколько у нас снарядов осталось?
— Всего десять, Лена. Пять фугасов, три брони и пара шрапнели. Один из бронебойных — подкалиберный.