Отрицание

— Это ты сейчас такой смелый, — хмыкает он, — в родной школе. А вот когда окажешься в одной хате с малолетками типа того же Джаги, с жестокими, разнузданными, для которых убить ничего не стоит, а уж изнасиловать, опустить, унизить — это вообще, как два пальца обоссать, вот тогда ты вспомнишь о возможности, которую я тебе давал, но будет поздно.

Он достаёт помятую пачку сигарет, но вспомнив, вероятно, где находится, неохотно убирает обратно. Наверное, по сценарию, он должен сейчас закурить и помолчать, чтобы дать мне возможность осознать важность его слов и глубину предстоящего падения, чтоб аж свист в ушах.

— Не пойму я, — нарушаю я тишину, — вы чего хотите, уважаемый капитан товарищ? Вы хотите Каху или геморрой на всю попу да ещё и со служебным расследованием?

Надо отдать ему должное, он не вскакивает, не надувается, не краснеет, не пучит глаза и не брызжет слюной после этих моих слов. Глаза его чуть прищуриваются и продолжают цепко следить за мной.

— Даже если вы Джагу своего под тяжкие телесные подведёте, попробуйте обойти состояние аффекта и процессуальные нарушения. Знаете интернат, в котором он учится? Тот, что напротив отдела вашего. Так там кое-кто видел, как Рыбкин привёл меня, а потом ушёл один. А я долго не выходил и неизвестно вообще, когда вышел. В общем, вряд ли что-то у вас выгорит.

Тут я привираю, конечно, на понт беру, но надо же мне козырями сверкнуть.

— Прямо из интерната наблюдал? — усмехается кэп.

— Нет, по улице шёл, остановился и подождал. Но это ж не всё. У вас тут ещё и использование несовершеннолетнего в качестве агента, да ещё и в неофициальном деле. Жесть. Полный трешак, товарищ капитан.

— Войны значит хочешь, — хмыкает капитан и начинает крутить свой ус. — Проиграешь с такими картами.

— Нет, — спокойно отвечаю я. — Не хочу. Хоть, скорее всего, и не проиграю. Вам, в любом случае, это всё в плюс не пойдёт. Но, на самом деле, я хочу помочь. У нас интересы совпадают. Но вы мне мешаете. Будто сам с собой не можете договориться, чего вам надо.

— И в чём же они у нас совпадают, интересы то есть?

— Мы оба хотим закрыть Каху. У меня к нему личная неприязнь, понимаете? И вообще, я глубоко убеждён, что таким говнюкам не место на свободе. Помните, как товарищ Жеглов сказал? Вот. Я преступников не люблю, у меня на них аллергия. Я мент по натуре своей, как и вы. Хотя, что у вас на уме я не знаю. Но пока наши интересы совпадают, я вам помогаю. Вы правда всё дело пытаетесь испоганить, так что я начинаю уже сомневаться, по пути ли нам.

Он молчит, не торопится высказаться, ждёт пока я открою свои карты.

— В общем так. Каха меня хотел прибить, поэтому и подослал своего Джагу. Но это просто бла-бла-бла…

— Чего это? — переспрашивает он.

— Пустой трёп, который к делу не пришьёшь. Чисто для вашего понимания. Просто хотел меня наказать за то что я ему не… не подчинился, в общем, скажем так. Он велел меня просто избить, хотя, зная Джагу, возможно он рассчитывал, что тот попытается меня порезать. Неизвестно. И вот после провала его операции я такой нарисовываюсь и говорю: «А давай, Каха, чего-нибудь серьёзное замутим, а то капитан Артюшкин ждать не хочет, у него сроки горят, отчётность херовая, надо ему громкое дельце какое-нибудь, да и вообще, в майоры уже пора». Так что ли?

Капитан крякает.

— Надо ж понимать, что тут время требуется. Я контакт установил, но давить и егозить не стану. Он сам должен ко мне интерес проявить, приблизить. Причём, я-то здесь вообще рискую. Если меня с ним заметут, не вы, а другой кто-нибудь, вы меня вытащите? Скажете, что я ваш осведомитель, агент под прикрытием? То-то и оно. Вы же сами на краю обрыва балансируете. Короче, дёргать меня не надо. Буду звонить раз в неделю или по мере поступления информации из автомата, а то скоро батю выпишут, он дома будет всё время. Далее. Вот так, как сегодня, палить меня тоже незачем. Додуматься в школу прийти, это ж нужно постараться. И вообще, хорош меня прессовать. Какого хрена?

Он молчит, покусывает ус и ничего не говорит. Потом долго и пристально смотрит в глаза и, наконец, встряхнув головой, говорит:

— Ладно, Брагин, сделаем вот как. Удивил ты меня, конечно, есть такое дело. Дёргать тебя не стану, если будешь отчитываться регулярно. Палить тоже не буду. Директрисе вашей сказал, что пару вопросов надо задать и всё. Ну, это не страшно, отмажешься.

— Вы имейте в виду, у меня репутация тихого ученика, не хулигана.

— Не буду я репутацию твою затрагивать, не бойся. Но, что касается дела, всё остаётся, как я и говорил. Достанешь Каху, разойдёмся. Не достанешь, значит будем воевать. И поверь, я тебя усажу. Ну, а если даже и нет, жизнь тебе испорчу. Хочу, чтобы мы оба понимали всё до конца и не оставляли недомолвок.

Ну вот что за натура у человека, вот обязательно надо ему удавку на шею накинуть, похоже, не может он без этого.

Физика завершается без моего участия. Звенит звонок и школа наполняется гамом и криками, весельем, в общем. В класс заглядывает та же училка.

— Анатолий Семёнович, — говорит она вкрадчивым голосом, — прошу прощения, но сейчас здесь урок будет.