Отрицание смерти

Дело в том, что перенос укореняется очень долго, в то время как человек, кажется, твердо стоит на ногах. Человек может проникнуться идеями нового мировоззрения, в которое он готов поверить, не подозревая, что, возможно, воспринимает его благодаря своим отношениям с терапевтом или учителем. Это едва заметно в тех методах лечения, которые стремятся вернуть человека в контакт с его собственным «подлинным Я», то есть первозданными силами, которые заперты внутри него. Человеку предписано попытаться использовать эти внутренние силы природы, чтобы глубоко погрузиться в субъективность своего организма. Теория заключается в том, что человек постепенно снимает социальные наслоения, защиту личности, бессознательные тревоги, а затем опускается до своего «реального Я», источника жизнеспособности и креативности, скрывающегося за невротическим щитом характера. Чтобы сделать психологию законченной системой убеждений, все, что нужно терапевту, это подобрать слова для внутренних глубин личности из традиционных мистических религий. Они могут называться по-разному: «великая пустота», «внутренняя комната» даосизма, «царство сущности», источник вещей, «Это», «Творческое Бессознательное» или как-то еще.

Все это кажется очень логичным, построенным на фактах и отвечающим природе: человек снимает броню и раскрывает свою внутреннюю сущность, первичные энергии от самых основ своего бытия, из которого он происходит. Человек, в конце концов, не является своим собственным создателем. Он постоянно поддерживается внутренними физиохимическими процессами – и, кроме того, его атомной и субатомной структурами. Эти структуры содержат в себе огромные силы природы, и поэтому кажется логичным говорить, что мы постоянно «создаемся и поддерживаемся» из «невидимой пустоты». Как кого-то может подвести терапия, если его призывают вернуться к первичным реалиям? Из таких методов, как дзен, очевидно, что инициация в мир происходит в процессе распада и реинтеграции. Этот процесс очень похож на аналогичный в западной терапии, при которой маска общества снимается, а влечение ослабляется. В дзене, однако, это первичные силы, которые человек должен взять на себя. Они действуют через человека по мере того, как он открывает их для себя. Сам человек становится их инструментом и проводником. В дзенской стрельбе из лука, например, не лучник сам стреляет стрелой – вместо него выстрел производит «Оно»; внутренняя часть природы прорывается в мир через совершенную самоотверженность ученика и спускает тетиву. Сначала ученик должен пройти долгий процесс встраивания себя в собственное внутреннее пространство. Это происходит посредством долгого подчинения мастеру, которому человек остается верен всю жизнь, приняв его мировоззрение. Если ученику повезет, он даже получит от мастера один из его луков, который впитал в себя его духовные силы. В данном случае перенос запечатан в конкретный подарок. Во всех формах ученичества индуистов, человек также обретает мастера, без которого обычно теряется и не может функционировать; ему нужен или сам мастер, или его изображение, или его почтовые сообщения, или, по крайней мере, точная техника, которую использовал мастер: стойка на голове, дыхание и так далее. Они становятся фетишами, магическими средствами восстановления силы перенесенного образа. Если их выполнять, то у человека все хорошо. Ученик теперь может стоять на «своих» ногах, быть «своим» человеком.

Таким образом, слияние психологии и религии не только логично, но и необходимо, чтобы религия работала. Не существует способа стоять самостоятельно без внешней поддержки, только создается впечатление, что теперь эта поддержка исходит изнутри. Человека приучают функционировать под собственным контролем, из собственного центра, с помощью собственных духовных сил, которые текут внутри него. На самом деле, конечно же, поддержка исходит от подтверждения гуру факта переноса, то есть фразы о том, что то, что делает ученик – верно и хорошо. Даже телесно-восстанавливающие методы лечения типа тех, что применял уже упомянутый Ф. М. Александр, сегодня обильно наполняются идеями из дзен, а их авторы открыто признают идейное родство с такими мыслителями, как Гурджиев. Кажется, нет способа заставить тело заново слиться воедино, не давая ему какой-то магической поддержки; по крайней мере, нет лучшего способа стать адептом какой-то религии, иначе как принять эту религию в себе³¹.