Отрицание смерти

Кьеркегору не нужно было жить в наше время, чтобы понимать такие вещи. Подобно Буркхардту[64], он уже видел их предпосылки в свое время, потому что понимал, что значит лгать о самом себе. Все типы характеров, обрисованные им, представляют собой степени лжи о собственной личности в отношении к реальности человеческой природы. Кьеркегор участвовал в этом чрезвычайно трудном и невероятно кропотливом упражнении по одной и только одной причине: чтобы окончательно определить, каким был бы человек, если бы не лгал. Кьеркегору хотелось показать, как жизнь застопоривается и терпит неудачу, когда человек закрывается от реальности своего положения. Или, лучше, насколько недостойным и жалким существом может быть человек, когда воображает, что, живя в одиночестве, он действует по своей природе. И теперь Кьеркегор предлагает нам золотой плод своих мучительных трудов: вместо тупиков человеческого бессилия, эгоцентризма и самоуничтожения он показывает нам, какими были бы истинные возможности для человека.

В конце концов, Кьеркегора вряд ли можно назвать незаинтересованным ученым. Он дал свое психологическое описание, потому что видел проблеск человеческой свободы. Он был теоретиком открытой личности и человеческих возможностей. В этом стремлении современная психиатрия от него сильно отстает. У Кьеркегора не было простого решения вопроса о том, что такое «здоровье». Но он знал, чем здоровье не является: это не нормальное приспособление – что угодно, только не оно, и Кьеркегор мучительно старался это доказать. Быть «нормальным культурным человеком» для Кьеркегора – это то же самое, что быть больным, независимо от того, знает человек об этом или нет. «Существует такое понятие, как фиктивное здоровье». Позднее Ницше высказал ту же мысль: «Существуют ли – вопрос к психиатрам – неврозы здоровья?» Но Кьеркегор не только поставил вопрос, но и ответил на него. Если здоровье не является «культурной нормой», то оно должно относиться к чему-то другому, должно указывать на то, что выходит за рамки обычного положения человека, его привычных идей. Одним словом, психическое здоровье не типично, а идеально типично. Это что-то, что находится далеко за пределами человека; что-то, чего нужно достичь, к чему нужно стремиться; что-то, что ведет человека за пределы себя. Здоровая личность, истинная индивидуальность, самореализованная душа, «настоящий» человек – это тот, кто превзошел самого себя³⁸³⁹.

Как человек превосходит себя? Как он открывает для себя новые возможности? Осознавая правду своей ситуации, развеивая ложь своего характера, вырывая дух из его условной тюрьмы. Врагом для Кьеркегора и Фрейда является эдипов комплекс. Ребенок выстраивает стратегии и методы для поддержания самооценки перед лицом ужаса своего положения. Эти техники становятся доспехами, которые удерживают человека в плену. Сама защита, в которой он нуждается, чтобы обладать уверенностью и двигаться вперед с чувством собственного достоинства, становится пожизненной ловушкой. Чтобы превзойти себя, он должен сломать то, что ему необходимо для жизни. Как и Лир, он должен отбросить все свои «культурные заимствования» и оставаться обнаженным перед жизненным штормом. У Кьеркегора не было иллюзий относительно стремления человека к свободе. Он знал, насколько комфортно людям было в тюрьме защитных механизмов собственного характера. Как и многие заключенные, люди чувствуют себя комфортно в рутине своей ограниченности и защищенности, их пугает мысль об условно-досрочном освобождении в широкий мир случайностей и свободы выбора. Чтобы понять, почему так происходит, достаточно взглянуть на признание Кьеркегора, выбранное эпиграфом к этой главе. В тюрьме своего характера можно притвориться и почувствовать, что ты – «кто-то». Можно притвориться, что мир управляем, что у жизни есть причина и оправдание для действий. Жить автоматически и некритически – значит быть уверенным по крайней мере, в минимальной доле запрограммированной культурной героики – то, что мы можем назвать «тюремным героизмом»: самодовольство узников, которые «знают».