Отрицатели науки. Как говорить с плоскоземельщиками, антиваксерами и конспирологами.

И тут я заметил, что Жозефина подает мне какие-то знаки. Акула. Алекс говорил нам о вероятности встречи с черноперой рифовой акулой. Он сказал, что они не опасны, несмотря на грозный вид. Куда опаснее черные мурены, но они редкость.

Мы приблизились к рифу, и я своими глазами увидел то, о чем рассказывал Алекс в дайв-центре. Коралл был белым как кость. Это означает смерть. Вода прозрачная, и ошибиться невозможно. В теплой воде кораллы варятся, и та же участь постигнет все коралловые рифы Мальдивского архипелага, если в грядущие десятилетия нагрев моря не прекратится.

На миг я так увлекся происходящим, что забыл страх. Такое приключение бывает раз в жизни, и как же мне повезло все это увидеть. Вот, прямо подо мной наглядное свидетельство того, чем оборачивается глобальное потепление. Мне хотелось увидеть больше. Мы поплавали вокруг рифа еще несколько минут, и тут Жозефина вновь вытянула руку в сторону. Краем глаза я заметил какое-то движение в воде. И увидел существо, похожее на большую черную змею. Конечно же, это была мурена.

Жозефина послала мне улыбку, и, еще немного покрутившись на рифе, я сказал Алексу:

– Ладно, Алекс, пора возвращаться на катер.

– Точно?

– Да, это просто чудо. Но искушать судьбу неохота. Можешь вызвать катер?

Катера не было видно, но я поборол предательскую тревогу, еще на несколько минут продлив осмотр рифа. Мурена исчезла, облако разноцветных рыб вернулось. Сколько лет еще люди смогут любоваться этим зрелищем? Если Мальдивы исчезнут, придется проститься с любыми надеждами вновь увидеть этот праздник природы. Сказать по совести, я так и не могу уяснить, откуда посреди океана такие мелкие места. С другой стороны, мы же только что узнали, что так и появляются острова, разве нет? Поднимаются из океана в результате оседания песка на кораллах, природной технологии намыва, которая за тысячи лет создает остров. Но теперь все кораллы гибнут.

Подняв голову, я увидел, что катер вернулся.

На обратном пути мы остановились еще на крошечном необитаемом островке Одагалла, где планировался обед на свежем воздухе. Алекс с командой высадили нас одних, и на этот раз я совсем не возражал. Обойти весь остров заняло ровно пять минут, и тут у берега появилась еще одна лодка, но люди на ней увидели, что на их необитаемом острове уже обитаем мы.

После пикника вернулся катер, и мы взяли курс на остров Даандоо, чтобы еще понырять. Но я уже был сыт нырянием по горло, а кораллов там не увидишь. Новой целью стали морские черепахи, живущие в гораздо более глубоких водах у гавани. Черепахи, конечно, интересны, но я вынашивал собственный план. Жозефина с Алексом перелезли за борт, я же остался на катере и стал улыбаться матросам.

Неожиданно в отсутствие начальства один из них заговорил по-английски. В этот момент динамики где-то на Даандоо взревели призывом к полуденной молитве. Поскольку матросы должны следить за морем, они не могут преклонить колена, пояснил мне мой англоговорящий спутник. Но я молчал, пока один из парней читал молитвы под музыку с острова. А потом мы поговорили.

Я спросил своего нового друга, мальдивец ли он. Он ответил, что и он, и все остальные матросы тоже мальдивцы. По его словам, они все были с соседнего острова и никогда не покидали своего атолла. Я рассказал, что приехал изучать климатические изменения, и он кивнул. Тогда я спросил: «А в школах вам много рассказывают о глобальном потеплении?»

Он покачал головой. «На Мальдивах уже все знают о глобальном потеплении. На моей памяти погода сильно поменялась. Раньше было два сезона в году, теперь только один. И все время шторма».

Жозефина с Алексом тем временем увлеченно ныряли в волнах, и, судя по ее восклицаниям, моя жена только что увидела черепаху. Ей и Алексу на этот раз ни к чему было удаляться от лодки, так что я остался на палубе и продолжил беседу с матросами.

– Это же кошмар, – сказал я, – вы своими глазами видите, что творится, а люди в Штатах ничегошеньки не знают.

Он сухо кивнул, как будто желая не отступить от этикета, но притом вполне донести до меня свою мысль.

– За пределами Мальдив всем плевать.

У меня сжалось сердце.

Мы поговорили еще несколько минут, и я пытался объяснить, скольким людям по всему миру не все равно, что творится с климатом, но ответом мне были лишь печальные лица. Во время разговора все оставались холодны и почти не улыбались. Вероятно, они понимали то, что не познается наукой: нужны не только вера, но и решимость что-то сделать.

Чтобы сменить тему, я спросил:

– Так сколько всего атоллов на Мальдивах?

Тут мой собеседник разулыбался и, переглянувшись с остальными матросами, завел детскую считалку, загибая пальцы. И наконец подытожил: «Двадцать шесть».

Тут я услышал, как Жозефина с Алексом взбираются на борт. Как оказалось, она видела несколько черепах – по ним Алекс как раз делал научный проект – и еще одну акулу.

Мы уселись на корме снимать снаряжение, а катер, вспарывая морскую гладь, рванул с резвостью «Тысячелетнего сокола» обратно на Адахаа.