Отрочество

– Так это я теперь буду вынужден повторять с ним всякую ерунду и элементарщину!? Снова повторять мною давно изученное и простое? Тратить на это время? И я теперь не смогу играть и заниматься своими делами!? Нежелательно! А может это даже и к лучшему – не буду отвлекаться!? Тем более, раз мама уже объявила, то мне теперь отступать не к лицу! Ладно! В конце концов, и повторение – мать учения! – рассудил он.

И занятия начались. Платон, как большой и признанный в их классе знаток математики вёл эти занятия, невольно представляя себя учителем, а Борис – внимательным и трудолюбивым учеником. И тут Платон заметил, что то, что ему казалось простым, понятными и элементарным, не всегда удаётся популярно объяснить другому человеку.

– Так это значит, что я не смогу это чётко объяснить и учителю на экзамене?! И ему буду казаться незнающим?! Вот это, да! – вдруг ощутил он лёгкий испуг.

– Оказывается, мало знать, надо ещё и суметь объяснить это другому! Вот только тогда можно будет считать, что ты действительно это знаешь! Забавно! И интересно ведь! – понял начинающий преподаватель.

И он стал стараться доводить знания до Бориса в доходчивой форме.

Да так увлёкся этим, что стал и перерывы на отдых делать оригинальными.

Чтобы снять усталость и выражение слишком большой серьёзности на лице товарища, Платон стал смешить его. Борис оказался весьма восприимчивым и податливым на юмор, с удовольствием приняв эту игру и поначалу принимая в ней активное участие, подыгрывая Платону, пока не иссяк в ней творчески, морально, интеллектуально и даже физически.

А хозяин продолжал, так как разошёлся и нашёл в Борисе не только верного, чутко реагирующего и внимательного слушателя, но и почитателя своего таланта рассказчика и юмориста.

В конце концов, Платон так рассмешил податливого на юмор Бориса, что тот просто зашёлся от смеха. В итоге он досмеялся до того, что с распухшими от смеха на шее венами лёг на подоконник открытого настежь во двор окна, и сквозь истерику попросил Платона прекратить его смешить. А тот даже не знал, что ему теперь и сделать-то. Ведь от любого его движения, гримасы или слова, Боря вновь заходился от истерического хохота, раздирающего горло.

Пришлось Платону совсем выйти из комнаты на кухню. Но как только он услышал, что Борис уже затих, то легонько приоткрыл дверь комнаты, заглядывая сквозь щель. Борис уже сидел на стуле за столом, с серьёзным видом уставившись в учебник. Но как только он на скрип двери поднял голову и увидел в щель фрагмент лица Кочета с вопросительно глядящими сквозь неё не него выразительными глазами, то новый приступ истерического смеха вновь овладел им.

– «Ладно, Борь! Всё, всё! Ухожу! Как только кончишь, так сам за мной заходи! – сквозь уже закрытую дверь предложил Платон – Вместе посмеёмся!» – уже тише добавил он, отойдя от двери.

Но Борис услышал эти его слова, и вновь залился смехом. Пришлось Платону уже на цыпочках осторожно проследовать на кухню. А, вдруг высунувшийся из двери, Борис, увидев это, опять залился заливистым смехом, рассмешив уже и самого Платона. Пришлось им теперь свой смех срочно залить, разбавленным из-за большой концентрации, яблочным соком.

Но тут как раз домой пришла бабушка Нина, и Платон с Борисом сразу посерьёзнели. Но и это оказалось ненадолго.

Вроде бы нейтральный бабушкин вопрос: «Платон, а ты сказал матери, что мне кисели уже не из чего варить?!» и вполне такой же ответ внука: «Сказал! Но она ответила, чтобы я не лез не в свои дела!», вызвал бабушкино резюме: «Нет …порока в своём отечестве!» – опять рассмешившее Бориса.

– Ну, вот! Опять мимо! – мелькнула у Платона мысль по-поводу взаимоотношений матери и бабушки.

Теперь и все международные события проходили мимо Платона как бы мельком.

Народная ассамблея Мали 13 мая переизбрала Модибо Кейту президентом страны. А в Сирии Национальный совет революционного командования был заменён Президентским советом, который также возглавил генерал Мухаммад Амин аль-Хафез. Премьер-министром же был назначен Салах ад-Дин Битар.

В этот же день президенту ОАР Гамаль Абдель Насеру и маршалу Абдель Хаким Амеру было присвоено звание Героя Советского Союза.

– «Пап, а Насеру с Амером за что дали героя? Неужто они так много сделали для нас, стали нашими союзниками и строят социализм?!» – спросил Платон, заехавшего к ним в среду вечером отца.

– «Думаю, что кое-что они сделали! Но больше им дали авансом, чтобы подбодрить на будущее и стать примером для других!».